Свет маяка
(см. ранее тут https://www.b17.ru/article/297199/)
Пока она размышляла, мужик посодействовал ей подняться и поддержал, молчком предложив опору в виде собственного плеча.
Она уже через минутку не ощущала боли и в конце концов избавилась от гнетущих мыслей.
С пониманием этого пришло и озарение – наизловещие тени на стенках лабиринта были не чем другим, как отражением ее же мыслей.
Да, так устроена наша внутренняя действительность.То, что там тени, во наружном мире, наши же мысли, установки, верования.И, напротив, наши мысли, если они ужасны, полны трагизма, порождают уродливые тени во внутреннем мире нашей души.Одно соединено с иным, при этом, в обе стороны: внутреннее влияет на наружное, наружное влияет на внутреннее.
Картина ее внутренней действительности поменялась как она доверила собственный свет мужчине — как вверила его рукам и источник света и свое уставшее тело.
Опора была как недозволено к слову. Чувствуя на данный момент поддержку, она соображала, что это то, чего же ей так длительно не хватало. Наиболее того, с трудом передвигая ногами, она отдавала для себя отчет в том, что не появись в пещере мужик с фонарем, не обрети она на данный момент в нем опору, дальше она не смогла бы создать ни шагу.
Он не задавал излишних вопросцев. На данный момент они могли быть по наименьшей мере странностью.
Так они молчком шли, он с фонарем в левой руке, поддерживая ее правой и она, еле двигая ногами, но сейчас буквально зная, что выход близок.
Сейчас она была полностью уверена, что непременно выкарабкается на свет.
И чем подольше они продвигались вперед, тем более уверенно она становилась.
Снутри нее будто бы росток, крепчала сила и уверенность, которые так нужны даме в трудные минутки жизни.
В душе рождался дух, как опора, как внутренний стержень.
Женская сила не во вне — не в борьбе во наружном мире, не в схватках с дамами и уж тем наиболее не в боях с мужиками.Женская сила – внутренний стержень. Ось либо центр ее личности, в базе которого "крепкое мужское плечо".
И на данный момент она ощущала это плечо и с опорой на него во вне, больше наполнялось ее внутреннее.
По мере продвижения, лабиринт становился все обширнее. Тени совсем пропали и, она изловила себя на том, что сделалось светлее и существенно легче дышалось.
Ей даже показалось, что полы ее платьица очистились от грязищи.
Она подняла голову, сместив взор со стоп на собственного «рыцаря».
Мужик улыбнулся и и, слегка наклонился, будто бы пропуская ее вперед.
Она слегка присела и поклонилась, благодаря, таковым образом, собственного спасателя.
Гласить не хотелось, ну и не надо было. Было просто, понятно и тихо.
Чувство благодарности смешалось в ней с почтением к собственному сопроводителю.
Она ощущала внутри себя силы, непонятно откуда взявшиеся, иди далее и больше не страшилась.
В доказательство своим ощущениям, она сделала из пальцев зайку, как в детстве и отыскала его отражение на стенке.
Тень зайчишки бодро запрыгала по сероватому каменному покрытию.
Она засмеялась.
2-ой рукою она сотворила волка, который открывал пасть и норовил съесть зайку, но шустрый зайка удрал.
Игра теней была только игрой, театром на стенке. Фигурой на фоне.
Ужас пропал.
Тупо страшиться тени волка, тем наиболее, что его сотворила твоя же рука.
Она опять засмеялась. В этом хохоте жила сила и свобода – свобода от надуманных страхов, порождаемых театром теней.
Ее хохот, увлекаемый лабиринтом, пронесся куда-то вперед, но вдруг растворился, почувствовав свободу.
Выход был совершенно рядом.
Мужик поднял выше фонарь и наклонился, уступая ей дорогу.
Она поблагодарила его жестом, не нарушая тишину, и двинулась далее.
Еще не так издавна обессиленная, она чувствовала во всем теле такую опору, что стремительно и уверенно двинулась вперед.
Мужик с фонарем остался сзади.
Высоко подняв светоносный источник, он освещал ей путь.
Она обернулась и помахала ему рукою.
Он поклонился и приподнял фонарь еще выше.
Она не оборачивалась уже. Она просто знала, что он будет постоянно, там сзади, освещая ее путь, даря веру в собственные силы.
Если б дело происходило не в подземном лабиринте, то картина сия полностью бы напомнила сюжет совершенно другого ландшафта.
Он светил ей так, как светит маяк кораблю, направляя его курс, давая ориентир и возвращая на путь, если корабль вдруг сбился с маршрута.
Она ускоряла шаг и, с каждым шагом дыхание ее становилось все поглубже, легче, свободнее.
Свет заполнял место и все ее содержимое.
Почувствовав воздух, она рванула к выходу и, не ошиблась.
Лабиринт, сделав маленькой крюк, распахнулся перед ней вертикальным сводом, за которым раскинулся широкий луг.
Запахи и звуки заполнили сознание.
Вокруг летали бабочки и стрекозы, носились шмели, а цветочки весьма похожие на кипрей заполняли нюх благоуханием.
Она носилась по лазоревой поляне, будто бы безумная и вдруг, свалилась навзничь.
Обнимая землю руками, она заплакала. Тело вздрагивало и чудилось, что и ее слезы и содрогания передается земле.
Она обымала землю, а земля обымала ее.
Так мама обымает дочь, сердечко которой тронуло 1-ое чувство.
Так рыдает тот, кто сделал длинный путь – путь к для себя, к собственному сердечку, к собственной душе, и, обрел себя вновь и в новеньком качестве.
Внутренний мужик, Анимус подобен системе навигации во внутренней жизни дамы и, он даже не компас, не руль, ведь эти системы принадлежат кораблю (самой даме), он быстрее маяк, что освещает ее актуальный путь, возвращая к глубинной сущности.В этом смысле Анимус, — и внутреннее ее содержание и, нечто самостоятельное, но так нужное – та внутренняя опора, тот свет, что подобен свету путеводной звезды.
Через светоносный Анимус, дама освещает путь собственного мужчины.
Сердюк Алевтина Александровна