Я из тех психологов, которые любят историю и иногда успевают ею интересоваться. Семь лет назад мне попалась вот такая книга, где автор анализировал свидетельства людей переживших и павших в блокадном Ленинграде. В ней разные истории, в том числе самые жуткие. Истории о том, как в невыносимых условиях кто-то смог сохранить в себе то, что оставляет его человеком, а кто-то, увы, не сумел…
После прочтения этой книги у меня появилась аллергия на такие слова как герой, героизм, геройство, слава и тому подобное…
Причина в том, что под геройством почти не видно трагедию. Я верю в то, что каждый павший герой блокадного Ленинграда (да и вообще, думаю!) перед смертью очень хотел жить. А героем он стал уже позже, в глазах потомков. В героизме много пафоса, это больше про гордость, величие и бессмертие, в то время как трагедия это по смерть и горе, боль и страдание. Но сострадать сложнее, это надо уметь и тратить свои эмоциональные ресурсы на сопереживание жертвам трагедии, это также про признание своего бессилия перед лицом горя и смерти. А вот фокусироваться на подвиге проще, ведь это про силу и мощь, уверенность и стойкость.
Блокада Ленинграда однозначно прежде всего великая трагедия. В ней боль каждого, кто оказался заложником этого смертоносного ужаса из бомб, голода и холода. Никто не выбирал себе такой участи. Мне больно, когда я думаю, читаю или даже сейчас пишу о них.
Я думаю, вообще в жизни важно видеть трагедию каждого героя. Ибо сострадание это то максимальное, что есть в людях и то, что позволяет создавать меньше поводов для героических смертей. По крайне мере у меня есть такая наивная надежда…
P.S. Как-то я с удивлением узнал, что Отечественная война 1812 года стала так именоваться лишь спустя лет двадцать после её окончания, а до этого войну звали "Нашествием Наполена на Россию". И наверное это закономерно или правильно, что определённым вещам стоит придать иной статус, что-то увековечить или дооценить… Но что с сочувствием к павшим?
Илья Лысенко
Источник: