Поговорим о жестокости — вольной или не вольной, осознанной или не осознанной, которая сначала проявляется в отношениях родителей и детей, а спустя годы — детей и родителей.
Как родители учат быть своих детей жестокими? Жестокостью по отношению к детям. Жестокостью, по отношению к окружающим.
Есть еще один вариант — боготворить своего ребенка, делать его идолом, маленьким капризным божком, который знает только одно право — свое.
Из увиденного недавно на самой обычной детской площадке:
— Если я еще раз увижу, что ты толкаешь брата, я накажу тебя — говорит громовым голосом папа трехлетнему сыну и несколько раз бьет ребенка по голове.
Бить и толкать можно по праву сильного. Запрещая, отец разрешает. Себе. И еще учит — если я вижу — это делать нельзя. Если увижу. А если нет…?
Примеры родительской жестокости не редкость, к сожалению. И с этим я часто сталкиваюсь при работе со взрослыми.
Тем не менее, даже ужасающая жестокость родителей не всегда вызывает ответную агрессию со стороны уже взрослых детей. Внешне все выглядит благопристойно, вежливо, корректно. А внутри?
"Заряд" родительской агрессии, полученной в детстве, не исчезает бесследно: есть всего два варианта развития событий — направить агрессию во вне (родители или супруги) или направить ее на самого себя.
Разрушить отношения с родителями (а зачастую, и с супругами) или тихо, но яростно, ненавидеть себя. Или и то, и другое сразу.
Сейчас мне хотелось бы написать о жестокости по отношению к пожилым родителям, как о праве сильного. Хотя об этом не очень-то принято говорить.
Не стоит думать, что это новое явление, скорее всего, жестокое отношение к родителям существует столько же, сколько существует человек. Точнее, это три вида насилия: экономическое, эмоциональное, физическое по отношению к старикам.
Евангелие от Матфея, 15:4:
Он же сказал им в ответ: зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего? Ибо Бог заповедал: почитай отца и мать; и: злословящий отца или мать смертью да умрет.
А вы говорите: если кто скажет отцу или матери; дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался, тот может и не почтить отца своего или мать свою; таким образом вы устранили заповедь Божию преданием вашим.
Здесь речь идет вот о чем: фарисеи учили детей не помогать деньгами своим старикам родителям, а отдавать имеющиеся деньги в сокровищницу храма, откуда они раздавались бедным. При этом, родителям следовало говорить: "Отец (мать), дар Богу (корван) то, что мог бы я тебе дать." И таким образом, старики родители оставались без финансовой поддержки детей.
Сейчас мы назвали бы это экономическим насилием. Которое и две тысячи лет назад, и теперь, в наше время, может привести к смерти.
Еще один пример подобного насилия — басня Л. Толстого "Старый дед и внучек". Она не оригинальна, это пересказ немецкой сказки братьев Гримм.
Стал дед очень стар. Ноги у него не ходили, глаза не видели, уши не слышали, зубов не было. И когда он ел, у него текло назад изо рта. Сын и невестка перестали его за стол сажать, а давали ему обедать за печкой. Снесли ему раз обедать в чашке. Он хотел ее подвинуть, да уронил и разбил. Невестка стала бранить старика за то, что он им все в доме портит и чашки бьет, и сказала, что теперь она ему будет давать обедать в лоханке. Старик только вздохнул и ничего не сказал. Сидят раз муж с женой дома и смотрят — сынишка их на полу дощечками играет — что-то слаживает. Отец и спросил: “Что ты это делаешь, Миша?” А Миша и говорит: “Это я, батюшка, лоханку делаю. Когда вы с матушкой стары будете, чтобы вас из этой лоханки кормить”.
Муж с женой поглядели друг на друга и заплакали. Им стало стыдно за то, что они так обижали старика; и стали с тех пор сажать его за стол и ухаживать за ним.
Есть подобная латышская сказка, белорусская и японские сказки. И они отражают реальность — реальность прошлого, и, увы, реальность нашего времени.
Современные параллели не сложно провести самостоятельно.
Физическое насилие и эмоциональное насилие.
Слабый, старый и немощный человек подвергается насилию физическому и эмоциональному.
Над старым, плохо слышащим и не хорошо видящим человеком чаще всего могут пошутить, посмотреть с пренебрежением, отмахнуться, не выслушать. Человек становиться досадной помехой — медленно отсчитывает деньги в очереди, многократно переспрашивает, просто медленно идет и его нужно обгонять…
Просто …мешает жить. Нам, полным еще сил и вечно спешащим.
Именно старики слышат чаще других от врача (и от родных): "А что ты хочешь в твоем-то возрасте?"
По сути, старики зачастую лишены даже права на сочувствие и сострадание…"В твои-то годы…Ну да, кружится голова…вон, смотри — молодые помирают…А ты чего хочешь? "
А чего? Сочувствия. Сострадания. Внимания.
У Чехова ("Дядя Ваня") — пронзительная сцена. Старая нянька Марина и старый и больной профессор Серебряков:
Марина: Старые, что малые, хочется, чтобы пожалел кто, а старых-то никому не жалко. (Целует Серебрякова в плечо). Пойдем, батюшка, в постель… Пойдем, светик… Я тебя липовым чаем напою, ножки твои согрею… Богу за тебя помолюсь…Серебряков (растроганный). Пойдем, МаринаТак часто говориться об отрицании, игнорировании эмоций детей. И как мало — об отрицании эмоций стариков.
О физическом насилии над стариками принято говорить еще меньше.
Сразу оговорюсь, что и оно существовало всегда. И жесточайшие законы Рима, и законы Иудеи, карающие смертью того, кто поднял руку на отца — меры защиты, меры превентивные.
И все-таки …было. И тогда, в древнем мире, и сейчас. Позволю себе не приводить примеров.
Старики, в определенном смысле, более уязвимы, чем дети. И в них, как и в детях — целый мир — надежд и страхов, обид и радостей, воспоминаний. Мир, который доверен нам. По праву сильного.
Светлана Викторовна Говриченкова
Источник: