На дворе 2015 год. Я сижу в аэропорту Пулково, и умираю от страха. Через полтора часа лететь на самолете. Много лет, стоило мне подумать даже о том, чтобы полететь самолетом — я начинала задыхаться. Мое сердце билось очень быстро и, кажется, где-то в горле. В ушах стучало. Ноги становились ватными, а ступни холодели. Меня заливает бесконечный, совершенно иррациональный страх.
Это страх был со мной долгих 15 лет, 12 из них я не летала вовсе. Мой желудок скручивался в узел, стоило мне только увидеть в кино сцену в салоне самолета. При звуках двигателя липкая паника пробиралась внутрь и надолго там поселялась. Единственные кошмары, которые мне снились — про то, что я в салоне и самолет падает на взлетную полосу.
Окружающие меня люди пытались помочь, как могли:
— Это самый безопасный вид транспорта! У самолета куча дублирующих систем! — говорили они.
Я нецензурно завывала и начинала брыкаться.
— Ну что ты. Смотри, циферки! Статистика! Не будь глупой! — говорили они.
Я делала страшное лицо и доставала топор. Желающих объяснить мне прелесть полетов становилось меньше.
Я осознавала, что между нами пропасть непонимания. Я же не специально боюсь. Это то, что со мной происходит. Я не контролирую этот страх, как я не контролирую чертов самолет, 5 тыщ метров под ногами и шум двигателя.
Моя фобия не слишком мешала мне жить. Есть же, в конце концов, поезда. Пароходы. Машины. Пешком можно пройтись.
Жаль, что я никогда не увижу Австралию, хотя и очень хотелось. И в отпуск не поеду. И переезжать буду 4 бесконечных дня. И в командировки мне нельзя. И, кажется, родителей и друзей я увижу очень нескоро — они в Сибири, я в Петербурге.
Это был примерно второй год моей личной терапии. Друзья звали нас встретиться в прекрасном южном городе и потусить от души. До южного города было 3 часа лету. 15 лет страха. Миллион километров липкого удушья. Чертов город мог быть на другой стороне галактики, примерно настолько досягаемым он мне виделся.
3 сессии у терапевта. Примерно 4,5 тысячи рублей. Столько потребовалось для того, чтобы моя невыносимость превратилась в “было стремно, но терпимо”.
Еще помогло доверие, которое у меня было к терапевту и которое строилось 2 года. Ее профессионализм. Мой муж, руку которого я чуть не открутила в процессе. Мое желание изменить то, что казалось мне невозможным и неподъемным. Судорожное рисование в аэропорту перед взлетом.
Неделю назад я прилетела из Европы с двумя пересадками по пути, за прошлый год налетала 40+ часов, часть из них одна. Мне все еще не нравится летать. Мне не нравятся узкие пространства между креслами, долгое ожидание в очередях, гул двигателя, момент взлета и посадки, долгие перелеты и орущие дети.
Но это выживаемо. Я могу дышать. Я могу есть самолетную еду. Смотреть фильмы по дороге. Читать книги. Спать даже.
В Австралию, черт возьми, могу полететь, если приспичит. Я могу выбирать.
Это рисунок моей аэрофобии, которую я рисовала в тот день в Пулково.
А вы чего-нибудь боитесь?
Власевская Наталия Анатольевна
Источник: