Разговор «через карту» это общение в иносказательной форме. Психическая травма и ее хронификация — ПТСР создают феномен «запаивания переживаний», при этом личность словно раскалывается. Какие-то ее части стремительно взрослеют. Это реакция, необходимая для выживания. Выживание – приоритет психики, шок – приспособительная анестезирующая реакция, позволяющая оставаться голове холодной, человеку бесчувственным. Далее, переживания впускаются порционно, по мере появления ресурса, и аффект крайне стрессовой ситуации спускается словно пар. Еще позднее, постепенно меняется картина мира и себя в этом мире. Все это происходит в норме психике само собой. Но люди очень хорошо научились «справляться» с аффектами. В попытке быть сильными и достойно пережить события, вызывающие много ярости, стыда, ужаса, отвращения мы оставляем себя в замороженности шока. И именно это превращает стресс в травму.
Психика продолжает пытаться переработать информацию, несмотря ни на что. В снах, флешбеках (навязчивых воспоминаниях) аффект стремиться прорваться и разрядится. Но, оторванный от события, он осуждается обществом, на человека ставится клеймо, его начинают избегать, чем усиливают его стыд. А еще чаще, понимая неуместность силы переживаний в ситуации, которая со стороны не стоит выеденного яйца, а для него является триггером (пусковой кнопкой), запускающей травматическую реакцию, он прячется с ними сам. В одиночку же переварить такие аффекты очень сложно, внешняя изоляция усиливает диссоциацию внутри. Замкнутый круг.
Наряду с взрослением «частей личности», другие остаются в том возрасте, в котором получена травма и в момент наступления флешбека могут неожиданно проявлять себя. Со стороны это выглядит, как стремительный регресс.
Флешбеки, на мой взгляд, крайне редко сопровождаются воспоминаниями. Обычно прорываются только чувства, а с чем они связаны совершенно непонятно. Например, женщина, «отрезавшая» от себя горе ранней потери матери, начинала громко визжать при виде маленьких котят, если в ее поле зрения не оказывалось ее мамы-кошки. Она понятия не имела, почему так реагирует. Предположение о том, что это может быть связано с ее детским опытом долго вытесняла, а потом внезапно высказала его сама, как собственную идею. Так психика дозированно впускала информацию внутрь, усваивала ее и только при появлении готовности переживать, встроила в опыт.
Именно из-за ограниченных ресурсов для переживания невозможно пережить травму «всю и сразу». А попытка возвращать вытесненное воспоминание вызывает сильное сопротивление, защиту от боли. При этом, если не найти форму встречи с этой болью, то человек останется замороженным, со следами шока, переходящими в депрессию. И в этой точке МАК являются незаменимыми помощниками. Реакцию на событие становится возможным переработать, не называя само событие взрослым языком. Думаю, многим психологам знаком опыт, когда при разговоре на языке метафорическом у клиента можно с высокой долей вероятности заподозрить сексуальное насилие, инцест, но в воспоминаниях нет ничего подобного. Ярче всего этот феномен выражен у детей.
Чаще всего модификация происходит в таком порядке:
— опираясь на карту клиент рассказывает историю, суть которой спрятана в символы;
— история становится более прозрачной, но произошедшей с «кем-то на карте». При этом чувства также отчуждаются, особенно ярость, ужас, стыд и отвращение. Самому человеку остается бессилие и безнадежность;
— история присваивается в виде воспоминания или подозрения, что вероятнее всего что-то такое случилось со мной. Аффект ярости становится силой для внутренних изменений, переоценки взгляда на жизнь. В этом аффекте, как в пламене сгорают обветшалые ценности, не прошедшие проверки реальностью, но при этом «обжигаются кирпичи» для постройки новых ценностей;
— личность реконструируется. Возвращается огромное количество энергии, прежде тратящейся на удерживание прорывающегося в сознание материала.
Колода Cope – специально создана для работы с травмой. Ее особенность в том, что основные события, которые обычно приводят к психической травме, прорисованы таким образом, что на событие намекается, но явно оно не изображено. В зависимости от ресурса в ответ на карту воспоминание появляется или старательно избегается (что является маркером для специалиста. Например, когда на карте, изображающей кладбище, человек видит только камни)
Также для работы с травмой подходят карты с лицами. При их помощи можно обнаружить отщепленные (обычно, детские) части, с которыми сам человек бывает незнаком. И тут работа направлена на их обнаружение, признание и понимание их реакций. Далее ничего специально делать не нужно, взросление этих частей происходит автоматически. Эта работа не является яркой, сопряженной с инсайтами, прозрениями, но именно она, совершаемая планомерно и бережно, восстанавливает собственные психические ресурсы человека.
Татьяна Демьяненко
Источник: