Обычно мы нуждаемся в том, чтоб держать в фокусе внимания ту либо иную информацию, вести себя целе-устремленно и поступать целе-сообразно. Заботясь о том, к чему в итоге придем, какую получим прибыль и в какие сроки, в котором области мне требуется развиваться и каковой совершенно смысл какого-нибудь развития. Такая жизнь в культуре безграничных целе-полаганий.
Такая неутолимая требовательность нашего Эго и современного эгоцентризма, требующего новейших достижений и вызывающего все большее и большее напряжение. Чем больше утомления от данной нам телеологической жизни, тем посильнее стают обратные регрессивные тенденции, тем желанней моменты беспечности, беззаботности и безответственности.
Регресс часто и не необоснованно интерпретируется плохо. Но чтоб жизнь развивалась гармоническим образом мы нуждаемся как в прогрессе, так и в регрессе — в откатах к до-эгоик уровням. Тут на этом регрессивном уровне можно возвратить в жизнь беззаботность, а совместно с ней телесность, чувствительность и интуитивность.
Принципиальным условием беззаботности является сохранность и с сиим есть настоящие задачи, еще необходимо выискать это неопасное пространство. Буквально, что оно не в нашем королевстве — государстве если гласить о огромных местах. Если о наименьших, то далековато не любой дом и свита близких быть может островком сохранности. И уж совершенно плохо, когда не ощущаешь себя в сохранности с человеком, от которого очень трудно сбежать — от самого себя. Это растет в делему невозможности быть с собой, оставаться наедине с собой и не причинять для себя вред: не пугать и не накручивать, не анестезировать себя каждый раз чем-нибудь смачным и не наркотизировать чем-нибудь вредным.
Беззаботность, потерянная как собственный личный рай
Кто-то лишается беззаботности в детстве и под тяжестью событий обязан пропустить этот райский шаг жизни. Кому-то везет больше и он сполна услаждается сиим возрастом, задачи решаются родителями, они обеспечивают всем, что нужно и заполняют родительским теплом. А кому-то так «везет», что самый продуктивный возраст исчезает из жизни и детство сходу перебегает в старость. Не получив собственной порции детской беззаботности человек не может покинуть материнское место, живет надеждой чувственного насыщения, пока надежда не погибает за убылью лет.
Беззаботность — это принципиальная составляющая шага развития, не прожив который человек лицезреет мир как опасность, а незнакомцев как источник злости. В итоге избегая жизни либо озлобляясь. Беззаботность в данной нам истории является глотком свежайшей воды, возвращающей к жизни.
Беззаботность отсылает нас к ранешным мемуарам. Счастливые мемуары вероятны когда мы позволяем для себя погрузиться в женскую водную стихию нашей памяти и способны задерживать в ней издавна прошедшие минутки детской беззаботности. Живя памятью о событиях, дающих силу и временах когда обожали непременно человек способен управляться с трудностями не отказываясь от собственной чувствительности и не вступая с собой в борьбу.
Возникает фактически важны вопросец как суметь успокоить себя каким-то применимым образом, как по желанию и в меру необходимости возвращать себя в состояние беззаботности?
Проповедь Экклезиаста и остальные
Так иди же, забавно ешь хлеб и пей с беспечным сердечком вино, потому что Бог предрешил дела твои.
Здесь же возникает вопросцы о том кто твой бог и можно ли ему веровать, можно ли доверять, как нередко инспектировать? За таковыми вопросцами стоит вопросец доверия для себя, убежденности в себя и опять просто сорваться в суетность и гонку за доказательствами собственного права отдохнуть и провести пару минут либо часов беспечно. Для этого снова же нужен опыт сохранности и память о этом опыте. Если таковой опыт есть, то память о нем целительна.
Зигмунд Фрейд, обосновывая принцип наслаждения как цель хоть какой психологической активности придерживался убеждения, что люди стремятся к счастью и желают быть счастливыми. В связи с сиим они избегают лишнего напряжения, боли и неудовольствия — всего, что делает человека озабоченным и тревожным.
К источникам счастья и наслаждения Фрейд относил возможность обожать и быть возлюбленным, способность творить, наслаждаться природой и красивым в целом, узнавать мир вокруг, испытывать исследовательскую удовлетворенность, заниматься возлюбленным делом. Схожая деятельность, уравновешенная соблюдением принципа действительности дозволяет взрослому человеку периодически быть беспечным, удовлетворенным и самодовольным без угрозы попадания в неуправляемую регрессию.
Мешают беззаботности не только лишь необходимость развивать силы для выживания, да и следование собственному назначению, методом индивидуации, самоактуализации, выполнения миссии, проработка кармы, дхармы и пр. Так либо по другому, но мы сталкиваемся с неувязкой поиска смысла жизни и смысложизненных ориентаций. Если мы преуспеваем в этом и живем собственной жизнью согласно назначению — это дает возможность периодически находиться в состоянии беззаботности.
С беззаботностью ранешнего возраста и первой половины жизни все наиболее либо наименее понятно — наличие здоровья и любящего свита предоставляют человеку возможность быть беспечным и оптимистичным. С пришествием же 2-ой половины жизни мы оказываемся перед потребностями другого рода.
К.Г. Юнг предназначил подавляющее большая часть собственных работа вопросцам психологии конкретно 2-ой половины жизни. Он писал о том, как мы можем попадать в ловушку прошедшего, регрессировать в детство либо старенькые привычки и тем отказываясь от того, что жизнь еще готова предложить нам.
… с пришествием 2-ой половины вашей жизни, неумолимое изменение навязывает себя, неприметно, на 1-ый взор, но с всё постепенным «утяжелением». Что бы вы ни заполучили до этого времени, сейчас это уже не то же самое, вы его не воспринимаете так, как ранее — это «что-то» потеряло собственный шарм, свое великолепие и свою привлекательность. То, что ранее было приключением, сделалось рутиной. Даже цветочки вянут, и тяжело найти нечто неувядаемое, что выдержит испытание временем.
Оглядывание вспять (в прошедшее) медлительно становится привычкой, независимо от того, как вы питаете к этому прошлому любовь либо омерзение и пытаетесь избавиться от этого…
без вашего понимания ваша энергетика больше не совладевает со своими бывшими задачками так, как это было ранее: интерес стал рутиной, а усердие — привычкой.
… Чем наиболее фактическая жизнь преобразуется в режим денька и привычку, тем наименее она будет удовлетворять… Это быть может обычная регрессия в детство, которая оказывается более никчемной, когда человек сталкивается с трудной задачей сотворения новейшей цели для стареющей жизни.
… Можно порекомендовать старым людям жить в ногу со временем и понять, что время будет обеспечивать их всеми необходимыми новаторствами. Чудилось бы, таковой обычный совет — принимать все нововведения как подабающее, старенькый человек способен принимать и соглашаться с новенькими вещами, методами и средствами. Но это проблематично: новейшие цели требуют новейших глаз, которые лицезреют их, и новейших сердец, которые хотят их (Интервью, вошедшее в книжку «Юнг гласит»).
На вопросец о том, что он считает базисными факторами счастья во 2-ой половине жизни К.Г. Юнг отвечает:
1. Не плохое физическое и психическое здоровье.
2. Отличные личные и интимные дела, такие как брак, семья, дружба.
3. Способность принимать красоту в искусстве и природе.
4. Разумные эталоны жизни и удовлетворительная работа.
5. Философская либо религиозная точка зрения, способная удачно управляться с превратностями жизни.
И уровень жизни зависит, естественно, в значимой степени от разумности собственных ожиданий и собственной ответственности.
… Независимо от того, как безупречен ваш вариант, это не непременно гарантирует счастья. Относительно маленького нарушения вашего био либо психического равновесия быть может довольно, чтоб убить ваше счастье. Ни здоровье, ни подходящие денежные условия, ни безмятежные семейные дела не сумеют защитить вас, к примеру, от неописуемой скукотищи…
… Даже счастливая жизнь не быть может без толики мглы, и слово «счастливый» растеряет смысл, не будучи равновесным печалью.
… лучше принимать вещи таковыми, какие они есть, с терпением и хладнокровием. В конце концов, быть может, как раз в то время в сумке Удачи найдется вам что-то не плохое, счастливое либо приятное из ее животрепещущих либо случайных даров (Интервью, вошедшее в книжку «Юнг гласит»).
В тени Станции
В тени Станции две крайности.
1. Отсутствие беззаботности, обремененность идеями, делами, валютными вопросцами, заболеваниями и пр.
2. Недочет зрелости и излишек детской беззаботности, отрыв от действительности, которая так либо по другому увидит себя, запущенная, испорченная, протухшая и злостная. Рядом с каждым доверчивым и невинным человеком непременно окажется чудище, злодей либо предатель. В Тени данной нам прелестной беспечной Станции вдруг обнаружится что-то максимально мерзкое.
Если игнорировать отказы, цепляться за свое право на беззаботность, то никогда не вырастишь. Просто превратишься в большого томного и злосчастного малыша, которого никто не сумеет взять на руки.
Теневая сторона Станции через испуг учит нас осознанному самоограничению и отказывать для себя в ублажении желаний, которые навеиваются чувством детского всемогущества.
Отказываясь от излишеств, избыточности и иллюзий того, что детство и молодость вечны, принимая ограничения мы становимся взрослыми. Нам остается воздать подабающее тем, кто нас ставил на ноги, обеспечивал либо не обеспечивал нашу детскую беззаботность и взять на себя обязательства за свое текущее жизнеустройство и благополучие.
При всем этом можем и необходимо отыскивать тепло в ностальгических мемуарах. Тут можно согреться, символически ментально проживая что-то поновой, но при всем этом не впадая в ребячество и не давая волю детским не реализуемым желаниям. Не рыдать о том, что чего-то желаю, но это нереально.
Вставьте мне в сердце звёздочку, звёздочку,
Заместо ушек вставьте ракушки, ракушки,
А вместо глазок — шарики, шарики,
Заместо брючек дайте штаники, штаники,
Положите меня в ясельки, в ясельки,
Чтоб я лежал бы в люлечке, в люлечке
И пускал из носа сопельки, сопельки,
Издая при всем этом вопельки, вопельки.
А позже постройте радугу, радугу,
Чтобы по ней бежали гномики, гномики
Чтоб в ней бы жили кошечки, кошечки,
И кормите меня с ложечки, с ложечки.
Но вы этого не сможете, не сможете.
Ну так что ж вы лядь меня не уничтожите?
(Шиш Брянский)
Ассоциации и амплификации
— Мать дома
— Путь домой постоянно короче
— Римский фонтан
Чтоб заполнились нижние чаши, нужен излишек воды в верхних. Так сверху вниз распределяется изливается поток любви и поток средств. Любовью делятся от переполненности, средства дают те, у кого они есть. То и другое принимают с благодарностью — ладошки лодочкой.
— Психология бедности
«Желать не вредоносно». «Хочешь — перехочешь». «Не жили богато и не нужно». «Не делись, съешь сам». «Не демонстрируй иным, что для тебя отлично».
— Проклятие
«Чтоб. У. Тебя. Все. Реализовалось»
— Милан Кундера, Нестерпимая легкость бытия
В мире нескончаемого возврата на всяком поступке лежит тяжесть нестерпимой ответственности. Это причина, по которой Ницше называл идею нескончаемого возврата самым тяжким бременем (das schwerste Gewicht).
А если вечное возвращение есть самое тяжкое бремя, то на его фоне наши жизни могут стать перед нами во всей собственной замечательной легкости. Но вправду ли тяжесть ужасна, а легкость восхитительна? Самое тяжкое бремя сокрушает нас, мы гнемся под ним, оно прижимает нас к земле. Но в любовной лирике всех времен и народов дама грезит быть придавленной тяжестью тела мужчины. Сделалось быть, самое тяжкое бремя сущность сразу и образ самого сочного заполнения жизни. Чем тяжелее бремя, тем наша жизнь поближе к земле, тем она реальнее и правдивее.
И, напротив, абсолютное отсутствие бремени ведет к тому, что человек делается легче воздуха, взлетает ввысь, удаляется от земли, от земного бытия, становится полуреальным, и его движения настолько же свободны, сколь и глупы.
Так что все-таки лучше: тяжесть либо легкость?
— Осознанное самоограничение
«Если постоянно созодать то, что хочешь, никогда не станешь счастливым».
— Поль Верлен, Чувствительная беседа
В саду, где стужей веет от земли, два привиденья лишь что прошли. Глаза мертвы, уста издавна увяли, расслышать можно шёпот их чуть ли. Двум призракам напомнил старенькый сад, о том, что было много годов назад.
— Ты помнишь наши прежние свиданья?
— Помилуйте — к чему воспоминанья.
— Для тебя я снюсь, трепещешь ты в ответ, когда мое раздастся имя?
— Нет. Нет.
— Блаженство наше было настолько непомерно, мы лобзались, помнишь?
— Да, наверное.
— Надежда, как лазурь, была светла.
— Надежда в черном небе погибла.
В полях туманных призраки пропали, их слышал лишь мрак, и то чуть ли, Двум призракам напомнил старенькый сад, о том, что было много годов назад.
— Альберт Эйнштейн
Тихая и умеренная жизнь приносит больше радости, чем рвение к успеху, связанное с неизменными волнениями.
— Девятка чаш в системе ТАРО
На карте изображен удовлетворенный человек в окружении 9 кубков. По его виду ясно, что никто и ничто не пошатнет его веру в счастливое будущее и свою значимость.
У данной нам карты нет отрицательного толкования. Как в прямом, так и в перевернутом положении она гласит о праздничке, счастье, выполнении желаний. Девятка Кубков — весьма мощная карта: благодаря ее присутствию в раскладе примыкающие неблагоприятные карты не сумеют отменить обещанного сиим Арканом счастья, а только отодвинут конечный фуррор. Но эти препятствия будут временными неприятностями. Девятка Кубков гласит о том, что Вопросительный все делает верно: и окружающие его люди, и надвигающиеся действия также настроены в его пользу.
Послание путнику
Пребывание на данной нам Станции припоминает про актуальность вам состояния беззаботности. В отличие от малышей беззаботность взрослого зависит лишь от его возможности сделать либо отыскать свое неопасное место. Будь это собственный дом, своя комната либо свое свита — «держитесь собственных», набор мыслях либо занятий, в каких нет прагматичной полезности, но где, с чем отлично, можно быть собой и предаваться беззаботности.
Контрольные вопросцы Станции:
Сколько вчера минут вы пребывали в состоянии беззаботности?Сколько для вас нужно средств для полного счастья беззаботности? При том, что беззаботность только частично связана с достатком и вещественной защищенностью.Есть ли у вас методы включения режима беззаботности?Есть ли у вас «контейнер» — настоящие либо виртуальные (связанные с мемуарами) места, в каких вы расслаблены, люди в вашем окружении, которым вы доверяете и которые могут подержать вас?Сновидение на Станции: Я медлительно прогуливалась меж рядами магазина и смотрела как детки выбирают. Мне что-то живое тут необходимо, но не непосредственно, я злилась за неопределенность на себя, и медлительно двигалась прикасаясь к старенькым ,кому-то когда-то принадлежащим вещам. Продавщица глядела на меня уже с вопросцем. Птицу? — продано маме с ребенком. Я отвернулась вроде бы что-то разыскивая. — Быть может такую птицу? Продавщица показала на белоснежную курицу сидевшую в гнезде, — тоже птица. Она несет особые яичка. Я вздохнула: — Мне для жизни. — О, она вас повеселит, и клеточка не пригодится (Ирис, участница Игры).
Читать по теме:
Homo Gourmanikus (человек наслаждающийся): Гормональная регуляция
Материалы
к трансформационной игре "Metropolis"
Дрёмов Сергей Владимирович