Как-то я спросила сотруднику, которая никогда не прогуливалась в отпуск и все заболевания переносила на ногах.
— Почему ты не отдыхаешь, Валентина?
— Если я остановлюсь, я развалюсь. Я живу в таком напряжении, что остановка вышибет меня из седла навечно. Я просто рассыплюсь. А у меня четыре дочки, три внука и супруг игроман. Никак мне недозволено рассыпаться.
Но ей пришлось тормознуть. Через четыре года. Ее вышибла из седла томная болезнь. И хотя с ней она совладала, но встать в ряды рабочих лошадей уже не смогла.
Перевоплотился в узкую полупрозрачную тень. Жизнь в ней еле теплится, хотя четкого диагноза докторы поставить не могут.
Три дочки разъехались по миру. А одна с ней живет: занимает все комнаты в трехкомнатной материнской квартире, а мама дремлет в черной комнате – ей много места сейчас не нужно.
Супруг игроман от азартных игр вылечился: как мою сотруднику на операцию увезли, так он сходу же от шока и завязал. Сейчас в карты – ни-ни. Бухать, стал, правда, — но ведь это как все обычные мужчины, супруга не нарадуется.
Лишь вот с ними он уже два года как не живет, съехал в доставшуюся от тетки квартиру. Но время от времени приходит повидаться.
Возьмет у супруги денежку, сбегает за чекушечкой, сядет рядом, пьет да приговаривает.
-Эх, Валентина-валюшечка, вот ранее бывало пирогов напечешь, дух стоит по всему подъезду, вот времена отличные были. А сейчас лежишь здесь темной веткою — горемыки мы горемыки. На кого ж ты нас покинула?
— Так я вроде еще не покинула, — отвечает Валя.
Но это замечание супруг пропускает мимо ушей. Посидит-посидит так с полчасика и удирает до последующего посещения. Через месяц-другой опять заскочит.
А на работе ее до сего времени помнят. Когда начальник кого пристрожить желает, гласит: «Вот, Валентина, была, человек, понимаешь. Всю себя работе отдавала, сгорела, можно сказать, на передовой. Ее на операционный стол от станка увозили. Не то что вы, тунеядцы!».
Поминают ее нередко, но к ней не звонят и на празднички не приглашают – не желают тревожить, наверняка. Ну и дел по гортань.
А с друзьями она сама видеться закончила. Не желает, чтоб ее такую лицезрели, постыдно ей, что марку растеряла.
Вот и лежит сейчас в собственной черной комнате и одна у нее удовлетворенность осталась — перебирать на уровне мыслей все свои подвиги – и трудовые, и семейные. Вспоминать прошедшее и ему ликовать – поэтому что в реальном ликовать нечему…
Мощный человек опровергает свои пределы, а зрелый понимает их. Потому мощный перешагивает предел и рассыпается на маленькие осколки. А зрелый до максимума не доходит. Он, лишь начав шататься, разворачивается к миру и произносит фразу, которую мощный опасается как огня: «Я не справляюсь. Мне нужна помощь».
Запросить помощь постыдно, унизительно и небезопасно. Поэтому что есть те, кто может от тебя отвернуться, найдя, что ты не громадина. Есть те, кто захотит пользоваться твоей уязвимостью. И те, кто с готовностью заклеймит, чтоб смотреться на твоем фоне праведником, тоже есть.
Но есть и остальные — те, кто протянут для тебя руку и подставит плечо. Чтоб в один прекрасный момент, пройдя через ветхий участок собственной судьбы, ты опять расправил плечи и стал атлантом.
Не так издавна я признала свои пределы и поведала о том, что меня мучит. Далось мне это с огромным трудом. Самомнение пищало на все лады, система сохранности сорвалась с предохранителей и оттормаживала меня изо всех сил: было жутко потерять лицо и оголить свои настоящие размеры впереди себя и перед миром. Но я помнила про Валентину и желала иной судьбы.
Мне посодействовали читатели, откликнувшись на мое эссе сердечными словами. Меня воскресили друзья, подарив мне свое время и приятие. Мне посодействовал близкий человек, старательно изобретавший для меня решения. Мир принял во мне роль. И сделалось легче. Вроде все происшествия жизни те же самые – а я иная. Я благодарю всех, кто поддержал меня. Это весьма целительно.
И призываю вас – не будьте как Валентина, вытравливайте из себя мощного человека и поселяйте заместо него зрелого… Я думаю, упругость важнее силы. Уж во всяком случае, адаптивней. А вы как считаете?
Галина Соколенко