Источник: общедоступный ресурс сети Веб
https://look.com.ua/pic/201505/1600×1200/look.com.ua-120190.jpg
Их с юношества приучивают: «Мужчины не рыдают! Они отыскивают решение!» (Если решения нет – пишут собственной вдове письмо с инструкциями, как замерзающий в Антарктике капитан Скотт). Да, это полезно для выживания в небезопасном и заполненном борьбой мире. По другому в притчах герою бы не гласили (нужно признать, профессионально его фрустрируя): «Слезами горю не поможешь!». Не поможешь, это правда.
Часть правды. Другую часть видно в наименьшей степени, она как тот суслик, которого не видно, но он есть. И это слово «Лишь».
Лишь слезами горю не поможешь.
И вот уже для переживаний, для горечи, для эмоций возникает пространство… и даже примерно понятно время:
«Тужил Иван три денька. Опосля, оседлав жеребца, он отправился снова, собственного неприятеля находить».
Быть может, этого и не видно со стороны, но за эти три денька Иван-Принц успел:
сориентироваться, оценить свои способности и ресурсы;уменьшить накал переживаний (не подавляя их, а проживая!), чтоб не лезть «на чувствах» на рожон, и не наделать глупостей;как надо приготовиться к выходу.
Навряд ли Иван-Принц все эти три денька тужил прилюдно, но из песни слова не выкинешь: он отыскал возможность прожить свое горе так, чтоб оно не мешало решать делему и не оттягивало на себя энерго ресурсы.
Данной для нас способности, бывает, лишены настоящие, уже не сказочные мужчины.
Общество (сначала, предки, вот у них-то есть ключики…) «кондиционирует» мальчугана:
Вот так
Источник: общедоступный ресурс сети Веб https://st21.styapokupayu.ru/images/blog_posts/covers/000/247/221_large.jpg?1568964851
Либо вот так
Источник: общедоступный ресурс сети Веб https://yocity12.com/upload/resize_cache/image/17ad83244ff40e132087e7db2c10f5fa/6861ba0fdd1fcb18f43ed38acc7de20e.jpg
не плачьне пасуйне бойсяне мельтешине стой как вкопанный, действуйне дерзине лезь за словом в карманбудь самостоятелен (один клиент принес просто «брильянт»: «не будь несамостоятельным»!)слушай старшихникого не слушай, будь самим собой, а ну-ка стремительно сталсдерживай себя, обладай собойуступай женщинамуступай старшимуступай иным, «поэтому что ты умнее».
Если вы не увидели противоречия и «двойные послания», тогда
спойлер: они там есть.
Большая часть этих предписаний имеет смысл в определенных обстоятельствах. И каждое (а уж если усвоено сходу несколько…) из этих предписаний, ставшее обычным и неотклонимым к выполнению, может стать источником боли и страданий – не только лишь «психических», да и ясно телесных.
Не демонстрируй, что ты испытываешь. Не будь плаксой. Не будь нытиком. Не будь…
Не будь.
Такое поведение неприметно въедается «в плоть и кровь», и человеку уже не ясно, что у удержанного есть адресат.
Уступил – разозлился, обиделся (Кто-то оскорбил! Кто-то привел в ярость!) – и, заместо того, чтоб это увидеть (и получить выбор, как с сиим поступить) – подавил собственный гнев. Проглотил обиду.
«До изжоги надоело» — это совсем не фигура речи.
И в то же время, даже просто сказать: «Я не согласен!» трудно. Кое-где там, в фоне, бродит смутное чувство, что, если так сказать, небеса упадут на землю и разразится трагедия.
И «снаружи» все «нормально». Гнева и обиды не видно.
И все таки они есть. Они отыскивают выход.
Они его отыщут.
Вспоминаю вариант из моей практики. Клиент закрывается в ванной, лупит себя ладонями по лицу, беззвучно (супруга и малыши рядом, за дверью) орет на свою гримасу в зеркале, с натугой, до покраснения. Среда его обитания передает ему нехитрое послание: «Ты же мощный! Ты же мужик! Уступай, вытерпи!» и он его, не разжевывая, заглотил.
И в то же время, отыскал метод по другому «наказать» собственных близких (свою и родительскую семью).
Транзактный аналитик, может быть, произнес бы, что «его Взрослый отдал эго-состоянию Малыша подурачиться, играя в азартные игры, и проиграв при всем этом значительные суммы средств». Когда проигрыш открылся (о, это неотклонимая часть Игры!) и семья решала – «выручать» ли его от долгов либо нет, у него была возможность и каяться, и просить прощения, и даже проявить какие-то эмоции (мало, совершенно немножко, он ведь «должен уметь проигрывать» и постоянно самообладать).
При всем этом «какая-то его часть», как он сам выразился, была чрезвычайно довольна представлением. Во-1-х, он получил от близких что-то схожее на тепло:
жалость («Игромания. Болезнь!»);поддержку (они решили, опосля колебаний, все таки заплатить значительную часть его долгов; означает, они его все-же обожают!);заботу (Болезнь «Игромания» нужно вылечивать; без охоты, но семья согласится с необходимостью работы с психологом).
Лишь когда он попал в неудачу, ему уделили внимание. И лишь пока он в неудаче оставался, как выяснилось позже.
Во-2-х, те, с кем он не мог тягаться на «их поле» полоролевых стереотипов получили, откуда не ожидали. Ответ вышел впечатляющий с вещественной точки зрения: остаток больше миллиона рублей*
рублей*Суммы изменены
долга опосля погашения силами семьи. С нематериальной стороны его Ответ, когда я предложил сконструировать его пустому стулу в кабинете, звучал так:
«Издержали средства туда, куда я не согласен? Вымучили мое «молчание, символ согласия»? Получите, распишитесь: я эти средства проиграю, и вы их не увидите. Претензии? Да это посильнее меня! Меня нужно вылечивать!».
Ворачиваясь с полей транзактного анализа в королевство цикл-контакта и его прерываний, можно увидеть в этом случае ясное проявление регулирования границ контакта «организм-среда» по механизму ретрофлексии.
Разумеется, в «там тогда и» удерживаются яростные, брутальные импульсы. Злость, как обожают гласить гештальтисты, это от латинского ad gredere, «движение к»! А двигаться самому… того. Страшновато. Или не желает ся, или не умеет ся…
И творчески рождается лучший метод обойтись с неувязкой при данных вводных: «Уж лучше пусть они ко мне двигаются, к нездоровому, хотя бы игроманией» (по правде, представить, что это цветущее, крепкое, крепкое тело меж 30 и 40 годами может болеть – просто нереально). Родившись, метод закостенеет, заматереет, покроется прочнейшей шкурой, и станет обычным. Тогда и можно будет принести его в кабинет психолога: вот, изучайте, колупайтесь… Шкура крепкая, не прокопаете… (Забегая вперед – прокопаем :). При этом огромную часть, удивляясь сам для себя, будет копать никак не эксперт…).
Ретрофлексируется не только лишь гнев. Намерения, связанные с оказанием помощи, с установлением отношений, с проявлением теплоты и роли удерживаются тоже.
У ретрофлексии есть и очередное проявление: это направление энергии на причинение для себя того, чего хотелось бы получить от остальных.
Клиент из приведенного выше примера произнес о этом полностью ясно. Ему хотелось время от времени проводить время с близкими в совместных утехах, которые могли быть по нраву ему самому, быть может, даже чтоб это сделалось совместным увлечением (речь шла о настольных играх).
Он ведает, как он с рулеткой вымеряет расстояние меж миниатюрами, как просчитывает эффекты, бросая игральные кубики… У него загораются глаза. Он гласит громче и резвее, как ему хотелось бы сыграть всем вкупе, но… Это «детское» времяпрепровождение. Игра в «куколки-солдатики».
Его глас опять изменяется. В нем возникает, что-то… дидактическое. Назидательность. Он провозглашает: «Реальный мужик должен заниматься суровыми вещами! Гасить ипотеку (Как загасил?! Бери еще одну!!!), подымать (куда?!) малышей, и возить всю семью отдыхать – хотя бы в Турцию».
Ну нужно же. Поскреби ретрофлексию – отыщешь интроект.
Клиент гласит… его плечи опускаются. Огонек в очах угасает. Он опять сдержанный, обходительный, умеренно-благожелательный
менеджер среднего звенадолжность и профессия изменены
в собственной обычной маске. И вот он уже начал свою возлюбленную игру в «да, но…» с самим собой, и вариант за вариантом отключает для себя кислород (купоны сами не заработаются!):
«С иными, естественно, сыграть было бы можно, но…
это хлопотно;не хватает времени;не желаю играться со случайными людьми, желаю конкретно с близкими».
(Черт побери, было надо изучить интроект! Того гляди, мы (ты и я) увязнем в твоем Personality, и это точно будет не самая отменная форма. Так, еще мало – и я вмешаюсь.)
Но вмешиваться не приходится: клиент (Умница! Не зная о дефлексии, прибегает к ней, и выражает, хотя бы минимальнейшим образом и не тому адресату (мне – заместо…):
«И раз играться мне не с кем, то буду играться с собой.
И если недозволено в «детские» игры, я буду играться во взрослые, и на средства. И когда все будет плохо, они меня увидят».
Он замолкает. Чуток наклоняет голову на лево. Еще немножко. Как будто к чему-то прислушивается. Моргает. Через равные промежутки времени, один-два раза, пауза… и снова. Я пробую вспомянуть, что это мне припоминает. И равномерно приходит образ: «как будто перезагружается wi-fi роутер».
***
Находиться снутри «бетонного мешка» ретрофлексии не очень приятно. Чтоб обрести выбор – выбираться из него либо нет, каким образом, когда… Поначалу стоит научиться его замечать.
За «тривиальной» неувязкой – на стенке метровыми знаками написано «Игромания!» — равномерно начинает проступать сероватый бетон отчуждения. Кое-где в данной стенке клиент упрятал от самого себя Дверь в Мир Реальных Парней. Даже когда он на нее натыкается, он тянет ее на себя… а ведь она раскрывается наружу.
Моя задачка – посодействовать ему ее найти и научиться выбирать, когда и кому он будет ее открывать.
Дудник Алексей Вячеславович