Неприметно для нас всех, рядом с нами, посреди обыкновенной суеты, весьма почти все люди заняты идеями о благоденствии мира, кто-то ошеломляюще интуитивен, к кому-то с небес льются стихи, кто-то тихо молится за всех, а кто-то подобно ангелу лицезреет все вокруг с высоты вечности и буквально понимает, как любые действия созревают из сгустков психики коллективного безотчетного. Им с страхом приходится созидать, как от всякого человека, любой денек, от мыслей, слов и поступков подливается масло в огнь новейшей публичной катастрофы и от этого они практически лишаются сил мыслить о этом, слушать таковых людей, гласить с ними. И они отрешаются участвовать в коллективном безумии, лишая себя голоса и слуха.
Глухонемые люди – это люди исключительного ума, которые в один прекрасный момент лично обожглись о кошмар коллективной, трагической психической антисанитарии. Им просто больше не охото участвовать в безумии толпы – их речевое сознание ушло глубоко вовнутрь для сохранения рассудка, а снаружи живет, то кто просто обязан делать социальные функции. Быть вправду умным человеком посреди суеты – это весьма тяжелая ноша.
Чтоб лично творить мир любой денек, необходимо весьма кропотливо подбирать слова. Время от времени для поиска четких слов тратятся целые недельки, чтоб произнесенное принесло действительную пользу всем. Но темп речи и смыслы, которые навязывают люди так поверхностные, что неважно какая речь становится глупой тарабарщиной. Лучше просто не говорить поэтому, что для Души умного человека этот поток глупых слов сущий яд. Все глухонемые люди это люди исключительной глубины и для их гласить посреди суеты сует это весьма тяжелая работа.
Трагедия словесности, это пожалуй, одна из самых страшенных экологических катастроф нашего мира и она так масштабна, что практически никто не додумывается для чего же совершенно дана речь. Ровная функция речи — это утверждение в этом мире божественного. Уже издавна никто безболезненно не способен выдерживать даже обыденную правду, и на нашей исторической памяти, людей осмелившихся гласить ее, казнили уже неисчислимое количество.
Опосля бессчетных казней и расправ, почти всем людям с людьми уже ничего общего иметь не охото. Глухонемые люди находятся посреди людей с нестерпимой мукой диссонанса собственного светлого я и сознания всех, которые практически не ведают, что творят. С того времени, как начали казнить умных, никто не понимает, как говорить с незнакомцами, что гласить хоть какому человеку, и никто не понимает, как их слова усвоют и как на их отреагируют. Сделалось нестерпимо тяжело догадываться, что по сути, имеют в виду люди и от этого у почти всех в буквальном смысле слов сгорает психологическая сила, создавая слабость в голосе — кто-то начинает картавить, кто-то замолчал и оглох, но почаще всего так появляются интроверты. Для глухонемых необходимо просто неописуемое человеческое осознание, чтоб их речь возвратилась назад.
Взор глубочайших людей на действительность очень нетривиален. Они так лицезреют в людях скрываемые в их роли, что найти не пойманного правонарушителя, узреть истинные предпосылки человечьих драм, осознавать сценарии целых эпох, предупредить о кое-чем надвигающимся для их это обыденное дело. Но за это обычно убивают, потому глухонемые это прячут глубоко внутри себя, чтоб не пострадать в очередной раз, а остальным таковая глубина непостижима.
Кое-где на данный момент старухи в очередях больниц спонсируют собственной речью страшные мед опыты, кто-то из ярых патриотов спонсирует создание ядерного орудия, кто-то из воспитателей в детском саду собственной авторитарностью толкает кого-либо на суицид, а кто-то, сетуя на постылую работу, делает новейший экономический кризис, а кто-то строя карьеру, ходя по головам делает новейшую диктатуру. Это лишь кажется, что голоса за стабильность это верно, но в дальнейшем это причина для новейшей войны. Мир совершено ничего не соображает, как работает коллективная психика и осознавать не желает.
Душа глухонемого весьма очень лично обожглась в один прекрасный момент от коллективной катастрофы, с полным осознанием ее происхождения и наблюдением собственный судьбы и смерти в этом. Для их идея изреченная стала смотреться, как одна из форм орудия – тогда лучше совершенно не говорить и ничего не слышать, чтоб не сойти с разума.
Это весьма прискорбно, когда люди не достаточно соображают произнесенное. На фоне этого любой глухонемой с нестерпимым для остальных трудом желает через себя привнести в этот мир что-то весьма светлое. Осознавая, что при помощи психики можно открывать не только лишь черные измерения жизни, а так же светлые и стать проводником этого. Глухонемые люди желают мыслить, и гласит лишь о светлом, находясь посреди всех во тьме.
Весьма почти все детки стали глухонемыми, поэтому — что с рождения их речь была заполнена немыслимо тонкими для остальных смыслами и интонациями: кто-то владел языком остальных {живых} созданий и с наслаждением гласил бы с ними, если б не грубость в голосах меркантильных взрослых. Кто-то растерял дар речи от собственной, не настоящей для остальных, интуиции в исследовании самой жизни (в том числе ваш преданный слуга, который чуть чуть сумел в один прекрасный момент впору осознать это). Кто-то совершенно пришел сюда с умопомрачительной памятью о внеземной жизни и мог бы говорить о этом с упоением разбавляя безысходность бытия человеком, но это их лишает рассудка, поэтому, что мир переполнен скептиками. От грубости мышления людей жутко мучается Душа и психика необыкновенных деток.
Поначалу речь таковых деток становится нетвердой, а позже, разрушается либо просто не возникает. Окружающим людям не представляется вероятным понять, как быть может глубок человек замолчавший рядом. Ведь тяжело услышать мир восприятием композитора либо схватить суть человечьих сюжетов юмором писателя. Большая часть людей к этому обыденно агрессивны. Нередко жестоки конкретно родные, поэтому что их цель достижение похожести в воспитании и они желают, чтоб человек стал человеком племени и задумывался, как они, и проецируют на него всю свою скопленную ксенофобию, но глухонемые же считают собственный мозг настоящим сокровищем и в целях сохранения его, прекращают диалог с людьми, чтобы не способен противостоять в одиночку всеобщей интеллектуальной расщепленности сознания.
Другие, не похожие собственной сутью, люди вправду есть: умные, сверхъестественные, калоритные, масштабные, с неплохим чувством юмора и харизмой. Есть святые, светлые, превосходные, настоящие воплощенные инопланетяне и если б информационный эфир телевидения, газет и веба заполнили бы такие люди, то дар речи растеряла бы вся Земля осознавая, как много грязищи все понемногу льют на молох всего людского трагизма из собственного рта и начали бы кропотливо подбирать слова.
Подлинное исцеление речи — это весьма тяжелый путь. Поначалу необходимо расследовать историческое грех совершенное над таковым человеком, что неизбежно приведёт к покаянию почти всех, что практически нереально. Позже их необходимо обучить защищать себя теми же методами, которым им нанесли урон. Позже длительно работать с брутальными к инакомыслию тенями рода. А позже пережить тот кошмар на для себя, который носит внутри себя глухонемой и осознать как мозг этого человека занят прекрасными идеями. И больше никогда не мешать им сеять разумное, доброе, вечное. Им позже будет еще длительно и весьма тяжело демонстрировать, то о чем они задумываются по сути. Но перенесенный кошмар утечет в прошедшее и мозг начнет опять сформировывать речь. Окружающим еще длительно предстоит удивляться тому, как речь человека может проистекать из другого измерения, это огромное количество раз вызовет приступы ксенофобии у находящихся рядом. Поэтому что основная причина глухонемоты — это столкновение недуального сознания с массовым дуальным. Глухонемые люди живут далековато за пределами нескончаемой борьбы добра со злом, почти всех это очень раздражает.
Все желают вещественного фуррора, а им это не охото. Их Душа желает Света. Они так нацелены на высочайшие мотивы души, что они вправду живут за пределами досягаемости осознания большинства, у их колоритное воображение, они весьма экстрасенсорны и способны осознавать себя до глубочайшего сожаления собственной исключительности. Периодически им весьма жалко, что их Душа неспособна к деградации, потому они обрывают контакты с бредом и еще длительно могут заикаться в процессе реального исцеления.
Им охото тихо рыдать за мир, но нет таковой способности, охото молиться за всякого, но их собственная отвлекает собственная боль. Они желают писать отличные книжки, но им в это время приходится на физическом уровне выживать и зарабатывать средства. Они практически шокированы, что не достаточно кто в открытую стремится к гигиене сознания, подлинному духовному росту и смыслу жизни. О этом нереально гласить с большинством, поэтому что у глухонемых непостижимая для остальных система ценностей.
Их речь может возвратиться, когда они навечно окажутся в мире благости, и где идея изреченная не встречает критики, только, лишь с людьми, которые перенесли на собственных плечах, что-то схожее, их речь имеет шансы восстановиться. Им опять захочется гласить с космосом и тонкими планами природы. Гласить захочется о реальном. И так равномерно, можно будет побеседовать о ужасе, который в один прекрасный момент лишил голоса.
Если этот ужас заботливо вывести на поверхность, то шансы начать гласить и слышать очень значительны, речь будет обвораживать. Конкретно потому обычно у подлинно светлых и умных людей голоса бывают особыми и они не забываются. Их голоса подобны дождику во время засухи.
Поначалу пробуждается интонация, позже на умопомрачительных языках захочется гласить лишь о том, о чем по сути охото. Это может изумить очень и лишь позже будет медлительно ворачиваться сама речь. Но поначалу необходимо насытить голосовые связки вожделенными словами и понятиями — это как поновой обучаться сходить. Но для этого необходимо неописуемо человечные условия и весьма узкая эктрасенсорная поддержка эмоциями и много подлинного хорошего терпения.
Тогда психика начинает управляться с грубым и приходит привыкание к тому, что сама Земля грубовата а принципе. Это весьма нередко приводит к писательству, как к более неопасной форме речи. Человек выздоровевший понимает, что он тут гость, а его жилище — его свой поток жизни, и больше он не играет в земное в серьез.
Тут почти всем весьма больно быть и их единственное спасение это жить глубочайшей жизнью. Их самый неопасный дом — это глубина, при достижении ее настоящей базы – глухонемота стопроцентно проходит. Это трудно и весьма тонко. И исцелить может лишь тот кто это прошел сам.
Подлинное исцеление заключается в полной идентификации себя в собственной внутренней вечности, Почаще всего это приводит к жизни в среде интеллектуалов. За каждым глухонемым живет человек, создающий просветы в этом мире. Это и есть функция самой интеллигенции.
Быть глубочайшим — это особенное счастье – это возможность себя выражать по-настоящему.
Мыслить и жить по-своему и наконец возрадоваться тому, что жизнь на Земле не единственная форма жизни, а значить все для всех лишь еще начинается. А это означает — реальный простор для мысли и всем божественным качествам Души, чтоб звучно о этом гласить самой жизни!
Из цикла «Записки духовного психолога»
Определение призвания через связь с внутренней вечностью (самостью). Модифицирующая работа с хоть какими актуальными трудностями, глубинная психотерапевта по самым сложным вопросцам и исцеление духа отношений (счастья) в парах. Работа со сложной психосоматикой. Консультации очно и онлайн.
С почтением, трансперсональный психолог Дмитрий Калабин
Запись в vk.com/dkalabin
Калабин Дмитрий Николаевич