Они жили так с момента зачатия. Они родились в семьях, где не было мира, где было ни денька без боевых действий либо их ожидания. Война была до их рождения, длилась и опосля, она могла быть открытой с опасностями, кликами, стычками, либо подковерной, где снаружи, напоказ все выгядело прилично, но атмосфера расплавлялась от обоюдной ненависти. Они не знали иной жизни, потому задумываются, что это единственно вероятный метод существования. В их представлении нет неопасного, принимающего, удобного мира. Слово "любовь" воспринимается как беспощадная ересь и соединено с нестерпимой болью.
Это не непременно детки дисфункциональных семей. В солидный, снаружи весьма благополучных семьях, где властвуют твердые нормативные дела, где нет тепла и принятия в принципе, а на малыша ложут непосильные его возрасту требования, разворачивается "прохладная война". Там весьма много невербалики: брошенный уничтожительный взор, презрительный поворот головы, повисшее в воздухе молчание. Орудием данной для нас войны служат не брань и побои, а игнорирование, узкая манипуляция обещанием тепла при выполнении данных критерий и следующим отказом в нём в любом случае. Вина за это непременно возлагается на малыша, но правда заключается в том, что эти предки не способны отдать любовь, у их ее просто нет. Даже себе нет, не то, что для малыша. Для таковых родителей ребенок не жива особенность, а только функция для выполнения неосуществленных родительских желаний и планов. Ради воплощения этих амбиций личность малыша обнуляется, стирается. Он просто материал из которого необходимо слепить свое нарциссическое расширение. Ребенок должен идеальной витриной, демонстрируюшей всем родительскую удачливость. Война ведется против {живых}, чувственных проявлений малыша, против его естественной сути. Он не имеет права быть собой.
Как отражается детство, проведенное "на войне" во взрослом возрасте?
Чудилось бы, ситуации "жаркой" и "прохладной" войн весьма различные, но деток, прошедших через это соединяет воединыжды весьма почти все.
У их нет чувства базисного доверия к миру, потому им тяжело доверять людям, ситуациям, даже вещам. Нет земли под ногами, мир не держит.
Отсюда возникает неизменная фоновая тревожность, которая находится постоянно. Повсевременно необходимо быть настороже, в неизменной боевой готовности, чтоб впору среагировать на опасность. Маленькое волнение просто преобразуется в цунами при любом, даже маленьком стрессе. Тревожность весьма изнуряет нервную систему и весь организм в целом. Она приводит к расстройству сна, депрессии, суровым соматическим проявлениям. Нет способности всеполноценно отдохнуть, ведь в этот момент пропадает контроль за ситуацией, расслабление кажется весьма небезопасным и потому нереально.
Их не воспринимали таковыми, какие они есть, их отторгали, не обожали, даже можно сказать, агрессивно надругались над тем естественным чувством любви и открытости, с которым ребенок приходит в мир. Потому во взрослом возрасте они не принимают и терпеть не могут себя. Это явление может принимать различные формы от комплекса неполноценности до самоповреждающего поведения и суицида.
Так как чувства малыша никого не заинтересовывали, их могли воспрещать, высмеивать, наказывать за их проявление, то, чтоб выжить и не испытывать страшной духовной боли, психике пришлось применить анестезию и заморозить чувства. Но совместно с гневом, болью, отчаянием, в заморозку попали и удовлетворенность, и экстаз, и тепло. Да и замороженные "нехорошие" чувства фонят потихоньку, отравляя существование.
Ребенок в животике у мамы получает ее гормоны, в том числе, кортизол, адреналин конкретно в кровь, переживая совместно с ней стресс и все сопровождающие физиологические реакции. Потому, в жизни взрослых, хлебнувших гормонов стресса еще в утробе мамы, нередко находится адреналиновая зависимость. Жизнь без адреналина кажется скучноватой, пресной. Необходимо либо замутить скандал, либо требуются мексиканские страсти с качелями эмоций. Эти люди нередко занимаются экстремальными видами спорта. Их безбашенность подкрепляется к тому же сокрытыми либо открытыми суицидальными тенденциями в ответ на родительское послание "не живи".
Формируются хим и остальные зависимости, чтоб совладать с таковой завышенной психологической перегрузкой.
В терапии человек обучается поновой принятию себя, доверию для себя и миру. Нет ничего неосуществимого. Основное — это жесткое намерение выйти из того сценария, который прописан с юношества.
С любовью,
Психолог, терапевт ЭОТ, арт-терапевт,
Светлана Шмелева
Шмелева Светлана Евгеньевна