Мне не жалко, что страдаю,
Жалко, что время прошло.
Я продолжаю иллюстрировать логику деяния сценарной игры на примере отношений Игоря и Маши, точнее, уже лишь Маши, потому что эта пара распалась. Опосля томного разрыва отношений люди весьма нередко или «вышибают клин клином», здесь же бросаясь в новейшие дела (что вышло с Игорем), или пребывают в состоянии духовной оглушенности в течение долгого времени. Маше для того, чтоб придти в себя, потребовалось практически два года. Но, к собственному кошмару, она увидела, что уже на втором месяце отношений с новеньким юным человеком в их стали просматриваться ситуации, весьма очень ей знакомые по истории с Игорем.
Любовь зла, либо мистика любовной химии
Молвят, что в любовной химии есть что-то био, людей кидает в объятия друг дружке сама природа. Остальные наиболее склонны веровать в мистику и в козни судьбы. Психологи обожают рассуждать о детских импринтингах либо о том, что девицы склонны влюбляться в парней, схожих на их отцов, а юные люди выбирают тех, кто похож на их матерей. Не будем вдаваться в эти споры, потому что в случае Маши очевидно просматривается детский импринтинг.
С папой у нее не случилось ни духовной, ни чувственной связи, так что он в ее судьбе сам по для себя не сыграл особенной роли, разве что подкинул в ее актуальную историю сюжет измены. «Роковым мужиком» для Маши оказался ее дядя, младший брат отца. Психотерапевты значительно покопались в вопросцах детской эротичности, но тут мы сошлемся лишь на то событие, что некие девченки и мальчишки способны глубоко и очень влюбляться с самого ранешнего юношества. В чем конкретно проявляется детская влюблённость, сказать трудно, но в ней безусловн может находиться и страсть, и та особенная энергетика, которая по мере био созревания человека преобразуется в эротическую и сексапильную энергию.
Детки способны влюбляться в человека всей душой, и они иногда оказываются весьма проницательны, так, что лицезреют самые глубинные и даже сокрытые черты нрава собственного избранника. Но, тем не наименее, почаще всего им в душу впечатываются только какие-то наружные проявления человека, только некие индивидуальности его поведения. В случае с Машей в ее душу запала веселость дяди Юры, его склонность к дурачествам и придумыванию забавных историй.
Если б Машинка мать опосля развода с ее папой не оборвала все связи с его семейством, в том числе и с дядей Юрой, то Маша по мере взросления смогла бы разглядеть в собственном избраннике и наиболее важные черты его нрава, смогла бы как говориться: «осознать его суть». Но так случилось, что он пропал из ее жизни очень рано, потому в ее душе отпечатался лишь образ слегка инфантильного и задористого мужчины. Маша тогда еще не могла осознать, что их близость с дядей Юрой была обоснована его способностью ощущать вибрации чужой души и быть завороженным туманными видами детской фантазии – все это ей тогда чудилось кое-чем самим собой разумеющимся.
Если девченка с младенчества ощущает любовь собственного отца и эта любовь обоюдна, то она имеет возможность растить в собственной душе его образ, и этот образ становится все труднее и поглубже по мере ее взросления. Можно сказать, что в счастливых и полных семьях детские импринтинги «взрослеют» и развиваются вкупе с теми, в чьи души они были впечатаны.
Но жизнь далековато не постоянно и не для всех оборачивается прекрасной сказкой. К огорчению, предки иногда дискредитируют в очах малыша тот светлый образ, который явился ему вначале. Либо, как это случилось в Машинкой истории, безупречный образ мужчины не успел проявиться и созреть в ее психике из-за того, что тот, кто послужил его прототипом, просто пропал из ее жизни.
Если подвести лаконичный результат лишь что произнесенного, то можно отметить, что девицы повсевременно влюбляются в не тех парней, поэтому что в их памяти отпечатались лишь наружные черты их «рокового мужчины». Они обманываются в собственном избраннике, ведь за наружными проявлениями, схожими на что-то священное, может спрятаться что-то совершенно другое. В случае с Машиным восприятием дяди Юры она не могла, будучи ребенком, осознать, что его экстраверность – это лишь психическая защита. На самом деле, он был человеком, склонным к камерным и избирательным контактам.
Необходимо отметить, что и взрослые люди иногда лицезреют в собеседнике поверхностного истероида лишь поэтому, что тот артистичен и разговорчив, не понимая, что его веселость и разговорчивость – это просто дымовая заавесь. Наиболее базисные черты его нрава возникает возможность разглядеть лишь опосля того, как он начнет для вас доверять. Так что, чего же нам ждать от детского восприятия! И стоит удивляться тому, что любовная химия нередко срабатывает не с тем, с кем необходимо.
Сценарные игры и стратегии преодоления травмы
Сценарная игра – это весьма мощный психический механизм, триггером к ее запуску нередко оказывается как раз вспыхнувшая в отношениях меж людьми любовная химия. Мы знаем, что любовь способна выродиться в ненависть, так и энергия любовной химии может приводить не к духовной близости, а быть применена для пуска сценарной игры, в особенности если 1-ая «примерная влюбленность» была в один момент оборвана и вызвала духовную травму.
Можно сказать, что сценарная игра – это тот метод, которым человек стал преодолевать свою травму, либо метод его психического выживания в ситуации продолжающегося стресса, томного для него актуального периода.
Ранешным психологическим стрессом для Маши была история скандалов ее родителей. Для преодоления данной нам травмы она избрала ту игру, которая в моих прошлых статьях этого цикла была названа «война мишек и кроликов». Маша устраивала войну меж своими игрушками, Мишка ссорился и дрался с Кроликом, чтоб позже они могли помириться и ринуться друг дружке в объятия. Помирить родителей в настоящей жизни Маша не могла, но в собственной игре она была способна преодолеть разрушающее действие конфликта.
В отношениях с Игорем Маша неосознанно запускала эту игру в тех вариантах, когда ей чудилось, что их дела заходят в тупик. Она невольно провоцировала Игоря на конфликт и выяснение отношений, надеясь, что опосля этого они помирятся и окажутся в объятиях друг дружку. Время от времени так и бывало. Но у Игоря была своя притча, так что в ответ на Машинки скандалы у него включилась своя игра – «игра в бегство» и «избегание конфликта». Он конкретно таковым образом спасался от психического давления со стороны матери, которое в свою очередь было спровоцировано изменой и уходом из семьи его отца.
История 2-ой влюбленности Маши
Последующий избранник, смогший запасть в Машинку душу, оказался таковым же радостным живчиком, как и Игорь, но он был еще инфантильнее. И что значительно, эта инфантильность никак не сопровождалась ни способностью творить свои миры, ни способностью совершенно придумать что-либо самому. Стас (новейший юный человек Маши) сам весьма обожал, чтоб с ним поиграли и его хоть как-то развлекли.
На первом с Машей свидании Стас сказал ей несколько собственных коронных историй, которые выдумал не он сам, а когда-то в детстве сочинила его мать. Вволю насмеявшись над этими несуразными похождениями, Маша решила, что Стас – это тот человек, который способен придумывать такое и сам. Дальше по большей части гласила уже она, а Стас лишь смеялся, как ребенок, радуясь тому, что ему в течение всего вечера никогда не было скучновато.
Маша снова превратила в собственной душе ничтожную пародию на ее дядю Юру в его подлинник. Стас же совсем не владел способностью вжиться в душу другого человека и создавать с ним общие миры. Он был инфантильным юным человеком, которому было скучновато с самими собой, но он был весьма признателен тем, кто был готов с ним поиграть, кое-чем его развлечь.
Стас был готов, как щенок, платить развлекающему его человеку лаской и преданностью до того времени, пока у того хватало времени и сил на то, чтоб его развлекать. Но когда Маша ворачивалась домой вялой и ей самой нужна была поддержка, Стас стремительно грустнел и удирал разлечься за комп либо созванивался с кем-то из собственных друзей.
Это поведение послужило пуском в Машинкой психике ее обычной сценарной игры. Она стала пробовать вызывать Стаса на разговор, чтоб поскандалить с ним, а позже помириться.
Но у Стаса были свои травмы и свои методы их преодоления. Когда мать в действе за какое-нибудь его прегрешение в наказание отрешалась с ним играться, он тайком удирал к бабушке, которая охотно выручала возлюбленного внука от очень грозной дочери, не понимающей, что с детками все можно решить игрой.
Так что, когда Маша пробовала его «воспитывать» (в ее осознании – вызывала на разговор), Стас начинал ныть и заявлять, что он ни на что не способен, что он лузер и постоянно все портит. Это в эмбрионе разламывало Машинку игру. Опосля чего же Стас, понимая, что Маша больше не желает с ним заниматься, то удирал играться в комп. Когда же по настоянию Маши ему пришлось снести с компа все игры, он стал удирать «играться» с иными девченками. Скоро все эти игры (которые Маша полностью легитимно посчитала изменами) вскрылись, и дела Маши со Стасом были разорваны.
Маша уже не так очень переживала сам факт разрыва этих вторых для нее «суровых отношений», ее устрашила схожесть данной нам истории с тем, как строились ее отношениями с Игорем. Чудилось, что история со Стасом была пародией на историю с Игорем, а Игорь был пародией на дядю Юру.
Рефлексия внутренней механики собственный психики
Маша дважды наступила на одни и те же грабли, и этого ей хватило для включения рефлексии (процесса понимания происходящего в ее психике), а ведь некие продолжают совершать одни и те же ошибки еще много и много раз.
Дело в том, что далековато не постоянно человеку удается самому разглядеть в собственной душе работу каких-либо психологических устройств, побуждающих его совершать похожие неверные выборы, употреблять неверные стратегии и создавать неверные деяния.
Сценарные игры – это один из тех психических устройств, механизм преодоления длящегося стресса либо последствий психической травмы. Защитные механизмы психики вроде бы сузивают наше внимание и самосознание, уберегают людей от восприятия пугающих их явлений, а иногда они накалывают наш разум, предлагая ему воображаемое решение заморочек. Таковым образом защитные механизмы вроде бы искажают наше восприятие происходящего и одурманивают наш разум несбывшимися надеждами. Конкретно по данной нам причине почти все защитные механизмы нашей психики, и в том числе сценарные игры, оказываются так сложны для самостоятельного осмысления.
Психологи так обожают колупаться в детстве человека, поэтому что уповают отыскать в нем какую-то закономерность и посодействовать человеку понять то, что происходит в его психике. Но когда удается включить рефлексию по поводу хотя бы 1-го действия, понять логику деяния хотя бы 1-го отжившего себя защитного механизма, то человек на базе этого озарения получает потенциальную возможность понять и внутреннюю механику функционирования собственной психики в целом.
Весьма нередко понимание той сценарной игры, под действием которой находился человек, поражает и озабочивает его: «неуж-то все так просто!». Неуж-то столько бед и страданий было вызвано некий глуповатой детской фантазией и неловкой попыткой преодолеть собственный ужас и свою духовную боль! В которой-то степени, так оно и есть. Но, с иной стороны, выявить и вправить этот ранешний духовный вывих бывает не так и просто. Просто так «дернуть за руку» изредка удается.
Андрей Горев