У нас в саду есть мальчик Саша. Он огромный молодец, отрада для родителей и воспитателей. Прекрасный ребёнок. Умный, спокойный, ответственный. Он знает, что он для мамы – главный помощник. Что нужно придерживать перед женщинами дверь, уступать места старушкам в метро, не мусорить на улице, аккуратно одеваться, ходить на занятия и быть очень старательным. И всё это делает, кажется, с большой охотой. Правда, на танцевальном кружке или по утрам на физкультуре как-то не очень получается. Зато Саша безумно умный, даже мудрый.
А ещё Саша знает, что мужчины на плачут. И Саша почти не плачет. А когда плачет – это даже не похоже на слёзы. Скорее словно маленькие внутренние грузики наконец-то покидают его тело, потому что их там скопилось уже просто бесконечно много. Но, как я сказала, Саша почти не плачет.
У меня есть подруга Света. Она росла в очень большой семье и была там самой старшей. Всегда заботилась о сёстрах и братьях, помогала маме. Периодически получала оплеухи, потому что в семье из 10 человек в деревне объяснять что-то времени не очень много. Да и не учил никто.
Сейчас Света уже взрослая женщина. Очень ответственная, строгая. Жёсткая, но справедливая. Держащая всё под контролем, и на работе, и в семье. Открытая и яркая. Но когда я вижу её, мне кажется, что я смотрю не столько на живого человека, сколько на панцирь, стальной каркас. Что там, за ним, — несложно догадаться. Я иду рядом с этой прекрасной, сильной и умной женщиной, и мне хочется остановиться и обнять её. Как будто мы в сказке про Муми Троллей. И от моего тепла Света вдруг превратится в мягкого и нежного мумика, желающего только одного – расслабиться. Просто сесть и всё отпустить. Света несёт на своих плечах весь мир. И мир привык к такому раскладу.
А ещё я знаю одного мальчика Артёма. Мальчику Артёму сейчас 32 года. В семье Артём был единственным и бесконечно любимым ребёнком. На него возлагались огромные надежды. В 4 он уже читал и играл в шахматы. В 6 пошёл в гимназию по программе 1-3. Артём всегда был спортсменом и красавцем. Закончил школу с медалью, вышел оттуда высоким широкоплечим умницей. После окончил МГИМО. И уехал на год на Бали искать себя. А когда вернулся, устроился баристой в кафе.
В 25 у него появилась первая татуировка, в 27 он впервые завёл длительные отношения. А недавно Артём открыл для себя новое увлечение – игра на цифровом пианино. Я слышала его музыку, она очень мелодичная, очень красивая. И немного одинокая.
Счастлив ли сейчас Артём? Да. Очень. Ведь он смог пережить и подростковый бунт, и поиск себя. Смог научиться выпускать пар, жить легко и свободно. Правда, лет на 10-15 позже, чем должен был бы. Но ведь смог.
Можно ли точно сказать, каким вырастет Саша? На самом деле, вряд ли. Так много факторов могут на это повлиять. Так много происшествий ещё может случиться с ним в жизни. Возможно, его настоящее детство ещё ждёт его за следующим жизненным поворотом. Возможно, он сможет прожить его через творчество. Возможно, его подростковый бунт сорвёт все оковы, он вырвется в мир свободы и найдёт там равновесие. Много всего возможно, когда мы говорим о будущем.
Но я могу с точностью сказать, каким именно было детство Артёма и Светы. По тону их голоса, интересам, даже взгляду – убегающему или пронзительному – я вижу их маленькими.
Большими маленькими детьми.
Детьми с отложенным на потом детством.
Детьми без игры и беспечности.
Детьми с ответственностью и маленькими грузиками внутри, стремящимися сбежать из своего плена.
Но сдерживаемыми изо всех сил.
Серёгина Лилия Сергеевна
Источник: