Помните анекдот про лягушку, которая собиралась ночью на болото гулять и с возмущением рассказывала подружкам, как и позавчера ее на том болоте изнасиловали, и вчера тоже изнасиловали?
Когда-то над этим можно было смеяться. Но сегодня, спроси кто-нибудь ту лягушку, какого лешего она снова тащится на болото, как тут же поднимется возмущённый вой защитников всех униженных и оскорбленных и непременно прозвучит это дурацкое словечко — «виктимблейминг».
Этот новомодный термин используют и к месту, и не к месту — не к месту в разы чаще.
Предлагаю поразмышлять.
Каждый человек может оказаться жертвой — преступника, стихии, политической обстановки и т.д. Увы, человек уязвим перед обстоятельствами.
Помнится, много лет назад в какой-то книге читала, что мы ответственны за все, что в его жизни происходит. И даже если посреди лета человек в результате авиакатастрофы оказался один посреди пустыни Сахары без воды и еды, ему следует принять тот факт, что все его предыдущие действия привели к такому исходу и подготовиться к тому, чтобы достойно принять смерть.
Боюсь, в наши изнеженные времена такая позиция вряд ли кому-то по плечу.
И все же. Когда субъект совершенно случайно оказался в ситуации, где ему угрожала опасность и не было возможности себя обесопасить и защитить, мы можем говорить, что он стал жертвой. Однако, если же «жертва» столь простодушна и наивна, что ведётся на обман и манипуляции, если вновь и вновь сама лезет в пекло, а потом заявляет «не виноватая я» — это инфантильная, безответственная позиция.
Чем плохи попытки избежать ответственности и взвалить вину за случившееся на кого угодно, кроме себя? Тем, что мы лишаем субъекта ( или себя самого) активной жизненной позиции, способности управлять своим поведением и эмоциональным состоянием, помещаем его в статус зависимого и бессильного. И это нечестно по отношению к личности, потому что человеку важно чувствовать, что от него в его жизни многое зависит.
Принятие на себя активной позиции может выглядеть даже так: «я не хотел, я боролся и сопротивлялся, но у противника было больше сил, и я вынужден был сдаться».
И если, кто-то сейчас заголосит про «виктимблейминг» — очень интересно, что этими людьми будет двигать? Действительно ли сочувствие и сострадание или озлобление, ресентимент, и жажда найти того, на кого можно излить свою бессильную ярость.
Кстати, обращали ли вы внимание, с каким сладострастием защитники (чаще — защитницы) кричат про свой излюбленный виктимблейминг при любой возможности? Присмотритесь, и вы увидите, сколько здесь наслаждения и тайного триумфа!
Бедненькая несчастненькая «жертва» проглотит каждого, кто хотя бы частично подвергнет сомнению ее невиновность, — проглотит и не подавится, только косточки выплюнет и смачно отрыгнет.
Так что, ребята, «виктимблейминг» — плохое слово, вредное.
Хучуа Светлана Анатольевна
Источник: