«Она сидела на консультации, думая о том, что в очередной раз они обсуждают то, что является безопасным и малозначительным для клиента. Она слушала его, кивала, выражая полное его принятие — но ощущение, что разговор что-то не про то, не покидал ее. Она пыталась сфокусировать клиента, возвращая к той единственной теме, которая была значима для него. Но каждый раз, он как неуловимый мститель убегал вглубь своего сознания, показывая ту картинку, которую хотел… Проходило время, она опять слушала его, кивала, выражая безграничное принятие и возможность довериться ей и говорить о том, что беспокоит. А потом опять пыталась «поймать» его, уловить то, что беспокоит и трогает его на самом деле… Но нет — он убегал как Джерри, мастерски обманывая Тома… И вот опять они обсуждали погоду на неделю…».
Можно ли помочь человеку, когда он этого не хочет или не понимает зачем ему это нужно?
Представьте, приходит к вам клиент по запросу отношений — хочет научиться строить отношения в жизни. А по ходу работы становится известно, понятно, что у человека есть аддиктивная зависимость, которая реально мешает ему, вытягивает его из жизни, отрывает от социальных контактов, что в последствии может очень плачевно закончиться. Вы, как настоящий профессионал своего дела, начинаете мягко сталкивать его с жизнью, пытаясь вернуть его в настоящее, помочь ему осознать важность принятия ответственности за свою жизнь. Работаете с сопротивлением, мягко обходите защитные механизмы и вооля… Человек признает, что имеет «сложные отношения с алкоголем, но не это мешает ему по жизни, и вообще после работы с вами уже получается строить контакт с людьми». И тут — мы работаем по запросу, человек лучше разбирается в своей жизни, чем кто-либо. Нам бы согласиться и сказать, что раз все ок, то можно не обращать на это внимание. Но нам сделать это тяжело, так как мы обращаем внимание клиента к его зависимости, осознанно понимая, что это губит его жизнь. И тут возникает вопрос — а чья вообще эта потребность — моя работать с его зависимостью или его? И выходит, что моя, как бы парадоксально это не звучало, так как клиенту хорошо в его мире — у него там все окей. Где та граница, говорящая о том, что это не наше дело? И можем ли мы со спокойной душой отпустить человека, раз его это не беспокоит? Ответ, к сожалению, да. Ибо это уже не процесс клиента, а наш. Но клиент не обязан за свои деньги работать на наш запрос — на нашу фигуру. Может быть он просто не готов пока в контакте это обсуждать. А может мы не можем построить с ним те отношения, в которых он сможет реально обсуждать ту тему, которая его беспокоит.
В структуре, в которой раньше работала я — не было этой границы, а основной процесс был именно психолога, а не человека. Считалось, что мы знаем его проблему и сложность (зависимость алко или нарко), и хочет того человек или нет, эту зависимость надо побороть. Там выбора не было ни у психолога, ни у клиента. Если в здоровой и гармоничной терапии процент ответственности делится как 50 на 50, то тут примерно 80 у психолога, а 20 у клиента. Большой минус этого заключается в том, что если победа, то она моя, а не клиента. Человек поверхностно относился к работе, и соответственно результаты по осознаванию были минимальны.
Недавно прочитала такую фразу о том, что здоровые отношения — это 100 процентов любви. При этом неважно, кто сколько готов давать — один 80, а другой 20 — если в сумме получается 100, то это про гармонию. Эта фраза задела меня, так как я испытала искреннее сочувствие к половине, дающей 80 — ведь это нагрузка, усилия. И тут вопрос про то, а насколько тебя хватит работать за двоих на 100 процентов — сколько ты протянешь. Поэтому среди профессий человек — человек — так много выгорающих людей. Но разве можно это объяснить целой системе, которая далека от реальности.
А вообще как часто мы сами уходим от той темы, которая нас беспокоит, которая волнует нас. Как часто на вопрос — «Как у тебя дела?», мы отвечаем — «Все хорошо», не желая углубляться в свои проблемы и сложности, или же из чувство приличия, не хотя грузить человека, проявляющего к нам участие.
Можно, конечно, попробовать замотивировать клиента, но опять же — есть те кому это не надо. Нельзя человека заставить что-то делать, как-то менять его жизнь, если в его пространстве все ОК! Мы меняем наше мировозрение через осознавание, через опыт — это не происходит по взмаху волшебной палочки.
Вообще, когда в терапии встречается клиент с похожей симптоматикой, обсуждающий все что угодно, кроме волнующей его темы, скачащий с одного на другое, как вихрь проходящий мимо нас, то можно говорить о процессе дефлексии — о механизме защиты. Дефлексия, согласно Польстерам, это способ снятия напряжения актуального контакта, заключающийся в уклонении от прямого контакта с другим человеком, а также игнорирование стимулов среды. Поведение подобного клиента не достигает своей первоначальной и важной цели. Вместо этого человек уходит от ситуации, высказывает суждения не по существу, произносит глупости или общие фразы, проявляет минимум эмоциональных реакций вместо живого контакта. Поэтому на выходе с работы такой клиент ощущает неудовлетворенность, от так называемого с вами контакта, который по факту контактом то и не является. Но это не смертельно. Ведь сопротивление оно на то и сопротивление. Его не надо ломать, заставляя человека сталкиваться лбом с его сложностями, а надо знакомится с этим сопротивлением, предлагая делать это же и клиенту. Наиболее важным в процессе работы с дефлексивным клиентом является развитие у него сенсорного осознавания, в некотором роде заземление в «здесь и сейчас»: видеть, слышать и чувствовать. Наша основная цель понять, где именно находится ТА зона клиента — вместо какого действия возникает прерывание контакта. Осознавание способствует восстановлению необходимого для полноценной жизни спектру ощущений и актуализирует чувство настоящего существования.
Поэтому работа с клиентами с данным типом прерывания контакта кропотливая, требующая от вас больших усилий. Но иногда может реально важно «поймать» человека, чтобы оказать ему помощь?
Кожина (Репейкова) Екатерина Львовна
Источник: