Не так давно в соцсетях разыгрались споры под очень сильной, искренней и смелой статьей Виктории Головинской о страшном насилии, которое она пережила в детстве. Она прошла огромный путь в психотерапии прежде, чем смогла об этом так открыто написать. Я думаю, этой историей она помогла многим, кто сейчас находится в ситуации насилия или пережил её в прошлом. И вот под этим поступком отважной женщины появились агрессивные комментарии. Я думала о том, что подвигает людей писать такое человеку, перенесшему страшные муки и выжившему. Маме, которая смогла родить и воспитать дочь, отказавшейся от привычного для её семьи насилия. Мужество сказать об этом, рассказать, что чувствует человек, прошедший такой путь. Я написала несколько слов от себя к перепосту на своей странице этой статьи. Получила агрессивные комментарии и решила сказать о том, что как мне кажется разыгралось тогда.
Возможно, в обсуждении тогда проигралось ровно то, что происходит в голове каждого, кто решается говорить: выступили обвинители. Эдакий следователь Бипкин и судья Дрипкин. Они не могут просто выслушать историю о насилии, о боли и ужасе, которую пережил рассказчик. Им подавай доказательства, они провели параллели со своими знаниями, постучали буквой закона и требуют всё новых аргументов. А если нет документального подтверждения, то молчи и уноси это в могилу. Так это же ровно то, что так хотели родители! Это же их голоса, храни тайну — основа любого инцеста, физического и психического насилия. Только чтобы никто не прознал, что там делается за закрытыми дверями.
И кажется, ну что это всё уже известно, как с этим быть, если встретил. На тему насилия снято много, написаны книги, психология талдычит сто лет. И вот понятно, что надо услышать такую историю, если уши позволяют, если силы есть выслушать, пожалеть, если есть сочувствие, вспомнить свой страшный опыт, если есть, поплакать или разгневаться, а если нет всего этого, то просто пройти мимо такой истории. А если в настоящем насилие разворачивается, обратиться за помощью. Но нет, что начинается-то опять. Ладно люди глупые бросаются глупостями, а страшнее, когда умные, подкованные в психологии человека, приходят и начинают с вопросами в рану залезать. А у человека там и так дыра в самооценке размером чуть ли не с него самого, он только благодаря многим годам помощи себе, помощи многих-многих людей любящих вылезает: тех, кто ему рассказывал, какой он на самом деле, и что право на жизнь имеет и чтобы не били, не насиловали. Страшно, если он пришел за помощью, а там насильник, как в семье (в той же психотерапии зашкаливающий процент злоупотребления, сексуальных отношений с клиентами. Об этом книга «Инцест и терапия» Урсулы Виртц).
Но если он всё же помощь нашёл адекватную, получает её, уходит от края всё дальше. И он окреп, но его ещё отбрасывает туда и всегда будет отбрасывать, хотя бы в снах. Но ничего, он уже молодец, многое очень смог, он даже знает о себе больше многих, кто к себе так глубоко не ходил. И тут решил рассказать о себе, чтобы поняли другие, почему так трудно рассказывать-то об этом, почему молчат. А раньше не рассказывали, потому что считали, что это нормально с ними так!
Это взрослый может найти себе возможность удовлетворения своих разных, иногда не очень обычных желаний, он взрослый, он может договориться с собой, с партнером, с группой, как и что они будут делать и получить согласие — и всем здорово. Здесь есть, где и агрессию проявить, это нормально, и тайные желания вынести, они у всех есть, у каждого свои. Но насилие начинается там, где желания реализуются против воли другого человека. Взрослый может понять, что ему это не подходит и отказать. Ребенок, знать не знает, что это и надо ли ему это, он знает только, что это его родители, самые близкие люди, они же его любят — а каждый в это верит, даже если это не так. И он хочет быть для них самым-самым лучшим и любит их. И когда этот близкий творит зло, предает самым жутким образом, то ребенок попадает в страшную ловушку любви и ненависти. И потом всю жизнь несет в себе этот жуткий опыт предательства и беспомощности.
Потом ему нужно научиться заново понимать, что ему нравится, а что нет. Что можно и как. Но у него уже сильно поранена душа, и он часто распадается на многие кусочки и ещё не знает, кто он на самом деле. Ведь тот он, маленький, плохой, как его убеждали, грязный, он навсегда внутри и его никуда не денешь. Тот маленький мальчик или девочка, когда они вырастут, то станут мужчиной или женщиной, но тот маленький никуда не денется. Он всё помнит, у него до сих пор болит, и он сообщает как может, например через болезни о себе. Напоминает: я тут. И если о нем забыли, то он тем яростнее будет напоминать и мстить. Ему больно потому что.
И вот рассказать потом кому-то о том, что с тобой делали, преодолеть ужас стыда — огромный подвиг. А главное — рассказать себе, ведь стирают из памяти, чтобы выжить. Когда этот этап пройден, окрепнув нужно бывает рассказать другим. Чтобы почувствовать, что ты есть, ты можешь, вот твой голос. И это очень-очень страшно, это снова отбрасывает в тот ужас. И когда человек решается, тут же налетают его внутренние обвинители, которые на самом деле его всегда защищали в детстве, ведь тогда он не мог рассказать, его запугали взрослые. Он сам себя запугал, ведь если расскажет, то только хуже будет, так хоть иногда он получает улыбку от родителей. Вот ему его защитники и говорят: молчи, а то убьют. А когда вырос ребенок эти защитники не выросли, они все те же, боящиеся, свирепые, мстительные. И когда такой человек начинает рассказывать о своем опыте, они налетают, хлопая крыльями, пытаются выклевать глаза, не смотри туда.
А тут внешние подоспели обвинители, как в комментариях ко вчерашнему тексту. Они взяли на себя те же роли. На самом деле у каждого же есть внутри обвинители и защитники, но вопрос кого мы выпустим на волю, увидев рану другого.
Судья и следователь с лупой наперевес применяют силу своего таланта, чтобы остановить это действие — освобождение. Зачем? По разным причинам. Может быть, они думают, что же будет, если все заговорят, тогда же и они вдруг заговорят, обезумев будто. Нет, всем молчать. Они бегают и требуют того, что невозможно — доказательств вещественных, им недостаточно слов и доказательства бы их не устроили, им важно своим авторитетом задавить открывшуюся дверь, не дать пройти другим на свободу, а иначе как же им быть. Они не слышат историю рассказчика не видят по кому лупят, как родители в детстве тех, кого били.
Те родители или другие взрослые насильники видели только себя, свою ярость или кого-то из своего прошлого, на кого это насилие и было направлено. Там не было ребенка, поэтому так трудно ему потом опираться на себя. Его не было в глазах родителей, когда его насиловали, его там нет. И эта исчезнувшая, прикинувшаяся мертвой часть живет внутри человека, машет ему оттуда и просит, только молчи. Но единственный способ помочь им всем внутри себя — найти помощь, прогоревать, разгневаться и много чего увидеть и понять! А потом можно выйти и рассказать ровно столько сколько захочешь и не кормить алчущих подробностей, крови нам своей давай, не кормите некрофилов. Но надо понимать, что их обязательно встретишь, они ждут им важно бороться с каждым, кто пытается выйти из своей камеры пыток. А иначе они останутся там сами с собой.
И жалеть насильников нельзя, когда они совершают насилие. Они сделали свой выбор, встав на сторону насилия, там их место сейчас, если они захотят в следующий раз встать на другую сторону это будет хорошо. У каждого есть внутри, повторю еще раз, и жертва и насильник, просто в зависимости от опыта детского, они разных размеров у разных людей. И выбор остается у каждого взрослого человека, когда и где он выпустит свою темную сторону, повредит ли он при этом другим и с какой силой, и кого выберет своей жертвой взрослого или ребенка. С уровнем развития разных институтов, будь то психиатрия, психология, духовные школы, много мест куда можно пойти, чтобы пройти эту часть своего пути, если твой внутренний агрессор нападает на людей. Конечно, это очень трудно и больно. И конечно сочувствие к тем, кто совершил насилие есть, они тоже поранены, как правило. НО это не должна делать жертва, когда зависима от насильника, жалость ведет к ловушке. Как можно гневаться и жалеть одновременно!
Чаще всего насильники сами в прошлом жертвы насилия и им нужна помощь. НО помощь не их детей, не их жертв, а взрослых, сильных, специалистов, кто может вынести всю их боль, ненависть, разрушение и прочее, всю гадость и мерзость.
Но дети не должны спасать их. Дети должны быть в безопасности.
Да, я знаю, что это явление было и пока будет, как войны, убийства и многое многое другое. Но для того, чтобы обществу измениться, ему нужны перемены в личностном изменении и такие истории должны быть рассказаны снова и снова. Чтобы коллективное могло осознать и перемениться. Вырасти, для этого ему нужно развитие отдельного человека, на которого в свою очередь влияет это коллективное и это такое взаимно влияющее развитие. Это работа систем. И так как семья система ей должна заниматься другая система специалистов. Ведь насильник несет в себе свою семью, их тайны, извращения, безумия. И Эстелла Уэллдон (судебный психотерапевт) говорила, что она встречается с системой клиента и ей нужна её система, в данном случае, коллег.
И вот те, кто читают истории о пережитом насилии могут сочувствовать или жертве или насильнику? и выбор у каждого есть. А могут пожалеть по очереди обоих, но поддерживая кого-то из них, помнить о втором участнике. И насильник, когда он жертва получит свою жалость, но когда он сможет рассказать свою историю насилия, только тогда он сможет излечиться. Не раньше. И вот как рассказывала Эстелла Уэллдон, преступники, когда им давали выбор тюрьма или курс психотерапии, многие выбирали тюрьму, потому что это не так страшно для них! И вот с этого взгляда их можно пожалеть, представив, что же там за чернота и боль. И их могут жалеть все кто захочет, но при этом этого не нужно требовать от их жертв! И чтобы эти люди, пострадавшие уже много в детстве продолжали себя отравлять теми переживаниями, которые живут внутри них. Им нужно помочь себе освободить внутри больше места и рассказ им в этом помогает. И помогает чувствовать, что они могут помочь другим.
Асеева (Солодова) Елена Анатольевна
Источник: