Факты/события просто есть. Случаются. Случились. Происходят. Прошли. А вот отношение,выводы, последствия у самого пережившего и тех, кто рядом, бывают неоднозначные, подчас противоположные, взаимоисключающие.. и это зависит от того, кто и как смотрит на эти события, как их оценивает, как выглядит его шкала ценностей, сколько в нем самом жизни.. Где-то в глубине своего сердца в одной из своих граней личности терапевт — просто свидетель событий, о которых ему, как может, говорит пришедший за помощью человек. Но свидетель особый. В большинстве своем, он живой (это не итог, не результат, — это процесс, и процесс оживания непрерывный и "вечно недоразвитый", как говорил один из моих старших коллег). Терапевт прошел и продолжает вглядываться в себя, хотя он не раз посмотрел в глубину своих страданий, а часто смотрел туда годами, пока наконец, не увидел сути..и не начал учиться со-страдать.
Внешне ничего не меняется, не становится больше ни на локоть рост, не прибавляется ни один волос на голове..но растет внутри пространство и меняются отношения.
Это пространство помогли терапевту вырастить те, кто также особым образом слушал его в начале его пути к аутентичной живой жизни. Теперь уже может быть его черед слушать. И тоже быть свидетелем. Насилия над ближним. Над хрупким телом ли когда-то надругались, над ребенком ли, над душой ли годами близкие, не умевшие отличить свет от тьмы и мучившие аномалиями своей любви, педагогическими изысками и благими намерениями.. насилия так много сквозит в речи пришедших. Но сами они ещё не знают об этом. Подозревают, что что-то не так, жизнь не складывается, казалось бы, мелкие бытовые неурядицы.. "я всё не могу себя заставить".. "не могу справиться с ребенком".. "мы орем друг на друга".. "эти вечные головные боли".. "ненавижу свою работу" .. "нет смысла вставать по утрам"… Это в обществе чаще всего социально приемлемая норма, кроме откровенно вопиющих случаев, но и о них порой бывает принято молчать. Токсическим насилием воздух бывает полон настолько, что после сессии живой человек от напряжения погиб бы, но он, пропуская через себя поток, не удерживает его, а проживает и отпускает. А пришедший за помощью пережить пока не может и носит его в себе, порой десятилетиями, привычно защищаясь нечувствием.
И так будет продолжаться, насилие будет воспроизводиться по отношению к себе и к другим, до тех пор пока искренние слова сострадания не будут сказаны. Пока не будет встречи лицом к лицу с тем, что пришлось когда-то вынести и вытеснить, как вариант, из психики в телесный симптом, и никого не было рядом, чтобы назвать происходящее своими именами. Пока не хватит мужества разглядеть себя израненного, обозленного, апатичного или раздавленного тяжестью или полумертвого и с уважением отнестись к своему пути. И начать процесс оживания, бережно знакомясь с собой.
И тот, кто говорит о своей боли, о своих страданиях всегда имеет основание жить так, как живёт. И всё, что может живой свидетель рядом, — это сопереживая рассказанному, поделиться, как к этому может отнестись живой человек.
Всё, что можно приобрести у терапевта за время со-бытия с ним, — это постепенно рождающуюся свою собственную способность становиться и оставаться живым, уже несмотря ни на что.
Неведрова Виктория Михайловна
Источник: